Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)
Шрифт:
Эх, Марина, просил ведь тебя – не оглядывайся на горящий Содом! Мой сладостный соляной столп.
Держал ее осторожно за плечи, смотрел в это лицо – мое проклятие, мое благословение, чертову усмешку, ангельский приветик, удивительный лик богородицы, вышедшей на панель. Волшебная навесная печать-кустодия на свернувшемся свитке с прописью моей судьбы.
Женьшеньщина моя.
Столько мечтал сказать, а увидел и спросил глупость:
– Как живешь?
– Фантастика! Картинки с выставки! – прищурилась Марина. – Слышал, наверное,
– А если моего друга в губернаторы не возьмут?
– Типун тебе на язык! Тогда мне конец – Сашка от досады в президенты прорвется. А у царицы морской, сам знаешь, как сказочка закончилась…
– А чем плохо? – спросил я серьезно. – Сидишь ты, старуха, у разбитого корыта, а тут и я иду с большой рыбалки, старик победитель, с главным призом – аккуратно вырезанной дыркой от бублика…
– Я-то все время думала, что Сашка и есть ведущий наш старик рыбак, – усмехнулась Марина.
– Нет, Марина, Сашка не рыбак. Он у нас золотая рыбка…
– Ага, интере-е-сно, – протянула Марина. – Итак, я у разбитого корыта, ты с дыркой от бублика. Как говорит мой умный муж, надежный инвестмент в будущее! Что происходит?
– Начинаем сказку сначала…
Марина долго смотрела мне в глаза, потом обняла меня, прижала мою голову к груди, быстро, волнуясь, чуть картаво сказала:
– Кот дорогой, ты ничего не понял! Мерзкая старуха и золотая рыбка – это один и тот же персонаж! Старуха всю жизнь обманывала его… Рыбка уплыла, когда старик устал мечтать…
– Марина, я никогда не устану мечтать о тебе, – сказал я шепотом, и острая нежная сила вздымала и раскачивала меня, и я летел без памяти и направления, как воздушный змей. – Без тебя жизнь не пляшет… Для меня ничего не изменилось… С первого дня…
Она оттолкнула меня.
– Перестань, Кот! Все ушло! Жизнь изменилась! Мне ни с кем не было так хорошо! Поздно начинать сначала! Никогда не взойдет солнце с запада…
– И не надо! Давай остановим его в зените, – предложил я.
А она медленно, грустно покачала головой:
– Ничего у нас с тобой не получится, Кот. Мы оба живем на одолженное время.
– Что ты говоришь, любимая? Ты раньше никого и никогда не боялась…
– А я и сейчас никого не боюсь. Когда я была маленькая и мне снилось что-то страшное, я во сне расправляла руки и улетала от своего страха, как птица…
– Ты перестала летать?
– Мне кажется, я больше не опускаюсь на землю. Приснился волк и съел мой сон.
– Может быть, это прекрасно?
– Нет. Это не свободный полет, это призрачная легкость сомнамбулы. Ты ведь сам всегда говорил: жизнь – это не то, что с нами происходит, а как мы к этому относимся.
– Тебе нравится твоя жизнь? – спросил я серьезно.
– Она мне безразлична, – пожала Марина плечами. – Жить стало неинтересно до рвоты… Я знаю, что до самой смерти со мной не произойдет ничего интересного.
– Давай, любимая, побежим
Марина засмеялась:
– Кот, а почему горизонт всегда впереди? Почему горизонта не бывает позади? Мы ведь можем бежать с тобой лишь назад. У нас с тобой было такое прекрасное вчера, что наше завтра может быть только хуже…
– Не преувеличивай! Между вчера и завтра живет пустяк по имени «сегодня». Давай жить сегодня, здесь, сейчас!
Марина погладила меня холодными ладонями по лицу, с улыбкой сказала:
– Как вы похоже говорите! Какие вы одинаковые – и ты, и Хитрый Пес, и Серега!
– Мы – одинаковые? – удивился я. – По-моему, мы все очень разные!
– Нет, Кот, вы не разные. Я вас всех очень давно знаю. Мне кажется иногда, что Господь стал лепить из праха замечательного человека, увлекся, а потом сам увидел – переборщил! Многовато для одного получилось, разорвал он свою животворную глину на три куска и вышвырнул вас в мир. Каждому разное досталось, а основа у вас одна и та же. Вы не пахари, вы – захватчики…
– Ну да, это точно! Особенно хищный захватчик Серега, Верный Конь, – заметил я.
– И Серега! – кивнула Марина. – Я видела его. Я думаю, что Сашка от своей обычной самонадеянности ошибочку делает…
– В чем?
– Он уверен, что круто впряг Верного Коня в свои оглобли. А у Сереги, кажется, своя игра.
– Какая у него сейчас может быть игра?
– Не знаю. Он ищет тебя.
– Я в курсе.
– Ты не доверяешь ему? – испугалась Марина.
– Доверяю. Но я не хочу подставлять его, он не умеет врать. Отдай ему это. – Я протянул ей свой сотовый телефончик. – Позвоню ему, если вода под горлышко подступит…
– Хорошо. – Она положила трубку в сумку, щелкнула замком. – Уезжай, Кот, ничего хорошего из всей этой свалки не выйдет…
– Готов! Прямо сейчас. С тобой. – И попытался снова обнять ее, а Марина отвела мягко мои руки.
– Я не могу, Кот…
– Ты боишься потерять богатство и свое положение?
– Не говори, Кот, глупости – это тебе не идет. Я боюсь потерять себя. Совсем… Пойми, я ведь не переходящий кубок…
Сергей Ордынцев:
ОПАВШЕЕ ПЛАМЯ
Перед вечером я зашел в службу безопасности и забрал компьютерный робот-портрет женщины, которая вместе с Котом приходила в агентство к Люде Серебровской. Сафонов еще третьего дня обещал мне прислать его – как только эксперты закончат работу. Но, видимо, забыл.
А может, не забыл – Кузьмич мало походит на рассеянного с улицы Бассейной. Почему-то не захотел. Вам виднее, господин генерал. Вообще у болвана в польском преферансе жалобная и постыдная роль только до того момента, пока он не понял отведенную ему позицию. После этого он может отчасти вмешаться в игру.