Дивизионный комиссар
Шрифт:
Знать бы еще, кто в этой парочке главный.
Хотя так ли это важно?
С верхней ступеньки крыльца я полюбовался, как Роман Волин суетится вокруг патрульного автомобиля, в который прибывшие на вызов полицейские грузят его телохранителей, потом спустился к служебной машине и распахнул дверцу, но прежде чем успел усесться на переднее сиденье, Артур выбрался из-за руля и заявил:
— Нам нужно кое-что обсудить.
— А по дороге это нельзя сделать? — поморщился я. — Как ты считаешь?
— Нет, —
— Короче.
— Мне не нравятся ваши методы, комиссар, — напрямую заявил Левин. — Я считаю неприемлемым использование служебного положения в личных целях! И оказание услуг кому бы то ни было тоже абсолютно аморально! И уж точно я не собираюсь покрывать ваши делишки перед дивизионом внутренних расследований, ставя под угрозу свое собственное будущее!
— Прижали они тебя, да? — догадался я.
— В то же время, — упрямо продолжил Артур, — мне представляется неправильным давать показания против человека, с которым работаю, поэтому работать с вами больше не могу. Что было, то было, но в дальнейшем на меня не рассчитывайте.
— Как тебе будет угодно, — пожал я плечами и уселся на переднее сиденье. — Хочешь вернуться к Петру — твое право. А сейчас отвези меня в управление.
— Хорошо, — мрачно кивнул Левин и забрался за руль.
— Еще съезди ко мне на квартиру и привези табельный револьвер.
— Хорошо, — скрипнул зубами Артур.
— А потом… — Я заметил, как перекосило паренька, и усмехнулся. — Расслабься. Потом найдешь Крамера и оформишь обратный перевод.
— Так и сделаю!
К управлению мы подъехали минут через десять, там я отдал Левину ключи от квартиры и выбрался из машины, а парень укатил выполнять мое последнее теперь уже распоряжение.
Вот интересно, он действительно такой принципиальный или просто запачкаться боится?
Хотя — интересно ли? Ничуть.
В холле седьмого этажа по-прежнему царило столпотворение, но народу за столами заметно поубавилось. Не стал задерживаться там и я, лишь кивнул знакомым и отправился в кабинет. Отпер дверь и без сил повалился на стул.
Выдвинул нижний ящик, с сомнением глянул на полупустую бутылку, но пить не стал и заправил в печатную машинку проложенные копиркой чистые листы.
Отчеты, отчеты, отчеты! Вечно одни бумажки, никуда без них.
Когда на рабочее место вернулся Ян Навин, голова у меня трещала так, будто не дремал всю ночь в кресле, а пил и кутил. Да и выглядел, подозреваю, соответствующе. Очень уж выразительно на меня коллега посмотрел.
— Ты спал в костюме? — не сумел сдержать он удивления.
— Ну да, — хмыкнул я, добивая последнюю строчку отчета. — Что, так заметно?
— А сам как думаешь? — Ян снял
Я скомкал один из испорченных листов и швырнул им в Навина. Не попал.
— Поздравляю, кстати! — тогда уже на полном серьезе заявил Ян. — Рад, что с Анной обошлось.
— А уж я как рад! Ладно, как у вас следствие продвигается?
— Никак, — честно признал Навин. — Вычислили парочку подельников Малоя, но эти чудаки затеяли перестрелку, и парни из штурмового дивизиона понаделали в них дырок. Так что мы не продвинулись ни на шаг.
— Не продвинулись? А я тут с Малоем пообщался.
— Что значит — пообщался? — опешил Ян. — Почему не арестовал?
Я только рассмеялся:
— Видите ли, коллега, во время нашего общения меня держали под прицелом двух штуцеров, поэтому с арестом как-то не задалось. Но твердо обещаю исправиться.
Навин открыл какую-то папку и глянул на меня поверх пыльных страниц.
— Ну и как он? Малой, в смысле?
И неожиданно этот, казалось бы, простой вопрос поставил в тупик.
— Он крут, — в конце концов сформулировал я свои впечатления. — Серьезно, без дураков.
Аарон Малой и в самом деле показался резким до невозможности. Вроде ничего особенного — ну высокий, спортивный, с длинными руками, — но стоит лишь вспомнить его глаза, сразу становится не по себе.
«Не по себе» — это в том смысле, что обычно меня не посещает желание выколоть человеку глаза. А тут как наваждение, так бы и ткнул ножом…
— Сделал Малой тебя? — догадался Ян.
— На полкорпуса точно обошел.
— Думаешь, это он за всем стоит или его просто наняли? Есть предположения, что происходит?
— Ни малейших. — И я в свою очередь перешел в наступление. — Смотрю, оперативный штаб пустеет?
— Есть такое дело, — подтвердил Навин. — У дивизиона по борьбе с организованной преступностью начинаются горячие деньки. Леопольд Марон таки смог вывести из себя Саливана.
— Слышал, да.
Тут дверь кабинета приоткрылась, и к нам присоединился Артур Левин.
— Вот, — выложил он на стол мой табельный револьвер. — И нож.
— Свободен, — отпустил я его и снял пиджак.
Парень помялся, явно намереваясь что-то сказать, но лишь кивнул и молча вышел в коридор.
— И что это было? — удивился Ян.
— У мальчика оказалась слишком тонкая душевная организация для нашей работы. — Опустевшая наплечная кобура отправилась в верхний ящик стола, взамен я прицепил на пояс ее товарку с тупорылым табельным коротышом. Потом задрал штанину и отцепил с щиколотки разряженный пистолет. Сунул его в бумажный пакет для улик, намазал клапан канцелярским клеем, запечатал и приложил к отчету.