Дивнариум

Измайлова Кира Алиевна

— Готово! — сказали мы с подругой одновременно. Я рассчитывал на лишнюю порцию компота, а Афадель принялась мерить обновку.

— Не жмет? — спросил я. — Не натирает?

— Вроде нет, — довольно ответила она, притопнув, — я только лопушок подложу, а то пяткам щекотно с непривычки.

На каблуках она сделалась ростом с меня.

— Какой ты мелкий! — сказала она с чувством собственного превосходства. — А сделай мне каблуки повыше! Тогда я буду ростом с Трандуила и буду видеть твой затылок!

— Тогда тебя король живо приземлит, — осадил я подругу. —

Нечего над ним возвышаться, он злопамятный.

— Кто злопамятный? — спросил Леголас, подкравшийся незаметно.

— Саурон, конечно, — ответила Афадель, присев на пенек и живо сняв туфли. Видимо, хотела сделать сюрприз.

— Элронд, — включился я в игру. — И Келеборн.

— А что это у вас? — спросил Леголас, рассматривая обувь Афадели.

— Народное творчество, — ответила Афадель и убрала туфли за спину. — Тренируемся в рукоделии, ну и компот варим. Попробовать не желаете, ваше высочество? Оценить, так сказать, букет?

— Нет-нет, спасибо, — отказался он, глянув на букет клевера и ромашки в котле, после чего сбежал якобы по делам.

— Зря, клевер очень полезен, — наставительно сказала Афадель ему вслед. — Хвандир, ты не вздумай еще кому такие туфли плести, слышишь?

— Конечно, у тебя будет эксклюзивная модель, — выговорил я мудреное слово, которое узнал от умбарцев. — Ты не беспокойся, у меня все вещи разными получаются.

— Да-да, — сказала она скептически. — Одна больше, другая меньше.

— Так у тебя левая нога больше правой, — не остался я в долгу. — Я это учел!

— Не ври! — возмутилась Афадель и сунула ногу мне к лицу. — сам посмотри.

Я в отместку пощекотал ее за пятку и едва увернулся, не то ходить бы мне с расквашенным носом.

— Что это за стриптиз? — раздался голос короля. Не только я знаю разные интересные умбарские слова.

— Ногу занозила, ваше величество, — тут же нашлась Афадель, — вот Хвандир помогает занозу вытащить, а то мне так не извернуться!

— Давай я посмотрю, — предложил король. Он у нас добрый и сочувствующий.

Афадель охотно сунула ему под нос другую пятку.

— Подуйте, ваше величество, — сказала она, — и все пройдет!

Слава всему сущему, она не добавила "от вашего выхлопа".

— Я не понял, в которой заноза? — удивился он и вытащил кинжальчик. Ну как кинжальчик… В локоть длиной, тонкий и острый.

И пощекотал острием пятку Афадель. Та захихикала и свалилась с пенька так, что спиной закрыла туфли, а ногой едва не сбила с Трандуила корону. Тот поспешил отпрянуть от буйной подданной.

— Компот дегустировать будете, ваше величество? — спросила она.

— Нет, это для гостей, — ласково улыбнулся он и удалился.

— Ничего себе у вас с королем игрища, — позавидовал я и выпустил ее вторую ногу.

— Ты чего меня роняешь? — возмутилась она.

— Я тебя не ронял, ты и так лежишь, — сказал я. — За компотом смотри, а то сбежит!

— Так огонь я погасила. И вообще, это не для короля, это для гостей. И так сойдет.

Я окунул палец в котел и лизнул. Кислятина жуткая, к тому

же Афадель перебрала с малиной и ромашкой. И уши как-то не реагировали. Самому придется доделывать, вздохнул я и бухнул в котел травки. То есть я хотел травки, а бухнул оставшееся лыко, после чего, ругаясь на чем свет стоит, вылавливал его из котла голыми руками. Лучше от этого варево, конечно, не стало.

— Ты б еще березового сока подлил, — сказала Афадель.

— Не сезон, — буркнул я, выкинув последний ошметок лыка. — Так вроде получше. И цвет приятный.

Кулинар я очень даже неплохой, мама так говорит, только отказывается есть мою стряпню.

Я порыскал по кустам и добавил в варево горсть земляники, немного костяники, какой-то незнакомый гриб и десяток прошлогодних орехов из беличьего дупла. Для нажористости. Тем более что компот гостям. Не поймите превратно, я люблю гостей, но гости короля — это какой-то сюр (еще одно умбарское словцо). Не вполне понимаю, что оно означает, судя по описанию капитана — нечто вроде русалокота. И даже без смайлика. Но словцо хорошее — те, кто его слышал от меня, немеют на срок до получаса.

Жаль, на маму это не действует. Видимо, она знает, что оно означает, либо слыхала в своей жизни еще и не такое… Как многого я не знаю о маме!

И она, главное, молчит. Ну то есть не молчит, конечно, если я что-то делаю не так, по ее мнению, а насчет всего интересного молчит, как нолдор об лед.

Ну да будет о маме, ее и так слишком много.

Решив, что компот уже готов, мы подождали, пока он остынет, перелили в кувшины и перетаскали во дворец. Я перетаскал, Афадель сказала, что она хрупкая девушка. В каком месте, интересно? Видимо, в каблуках. А олень был занят — король поехал на охоту. Кабана гостям подстрелить.

Но как бы то ни было, я все перенес на своем горбу. По дороге отпил — неплохо получилось, лыко внесло какую-то свежую нотку в традиционный вкус.

Уши бодро стояли, я пошевеливал ими, проверяя длину — чуть больше нормальной, ну так я и выпил два глотка, я же не Келеборн! Тот как дорвется, так и хлебает, с похмелья-то. А Трандуил гнусно хихикает, глядя на него. Сам-то он рассол предпочитает, точно знаю.

И вот снова съехались гости (конечно, на халяву все выпить и закусить рады!) из Ривенделла и Лориена, и еще откуда-то, я всех и не упомню. Меня приставили к компоту и настоятельно попросили не появляться на глаза высоким гостям с моими заклепками, пока оные гости не перепьются. Только вот про Афадель король каким-то образом позабыл…

Она и явилась во всей красе. Нет, не во всей, она была без бронелифчика, в одной лишь легкой тунике, которая мало что прикрывала. И в плетеных туфлях моей работы. Афадель их творчески доработала: воткнула в середку берестяных роз по рубину и доработала горным хрусталем.

Владычица Галадриэль чуть не подавилась, когда Афадель, постукивая каблуками по полу, прошлась перед гостями.

— А что это у девушки на ногах? — с интересом спросил Келеборн, разглядывая голые коленки Афадели.