Длинная тень

Хэррод-Иглз Синтия

– Вот! – сказала старуха.

Она сидела на том же самом месте, как будто никогда и не шевелилась, и протягивала ей темный кисет со шнурком вокруг горловины. Элизабет с изумлением взяла его. Он зашуршал под пальцами, источая тонкий аромат трав.

– Вскипяти это в воде, а потом выпей все сразу, одним глотком, точно на двенадцатый день от начала твоих следующих месячных. Перед тем как ложиться в кровать, больше ничего не пей. Если тебя в эту ночь покроет мужчина, ты понесешь.

Элизабет спрятала кисет на груди.

– Что я тебе должна? – спросила она.

– Ничего, – ответила старуха.

– Но

я должна дать тебе хоть что-нибудь.

– У тебя нет ничего, что я хотела бы. Иди и никому об этом не говори.

Воодушевленная, Элизабет покинула странный дом и пошла к своему пони. Ее ноги слегка путались в грубой траве. Пони поднял голову, встрепенулся, выказывая острое желание побыстрее попасть домой, и, хотя Элизабет почти не направляла его, он нашел обратную дорогу сам, будто всю свою жизнь только и делал, что ходил по этой тайной тропе.

Глава 9

Спустя четыре дня после свадьбы принцессы Мэри и принца Вильгельма, когда лондонцы все еще зажигали фейерверки, празднуя то, что они считали окончанием зависимости Англии от Франции, герцогиня Йоркская родила сына.

– Божий промысел! – воскликнул король по этому поводу. – Все было на грани срыва.

Мрачное настроение принца Вильгельма еще более усугубилось, так как с появлением этого младенца его молодая жена еще на шаг отдалилась от трона. А король, как бы в насмешку, обязал его стать крестным отцом малышу. Принц рвался домой, но морс было неспокойным для дальнего путешествия, чему принцесса была безмерно рада. Ее слезы не просыхали, Мэри отвергала все попытки успокоить ее, тем самым ввергая герцогиню, которой она очень нравилась, в такие же горькие и безутешные слезы. В конце концов девятнадцатого, ко всеобщему облегчению, датчане тронулись в путь, а двадцатого до Уайтхолла дошли новости, что ветер снова изменился и корабль вынужден задержаться в устье Темзы.

– О, Господи, – сказала Аннунсиата Хлорис, которая и принесла ей новость, – если они вернутся опять, нас всех затопит! Клянусь, я никогда не видела столько воды сразу, сколько в этом ноябре в Уайтхолле. Если они вернутся, я поеду прямиком домой, в Йоркшир.

Но казалось, что принцу Вильгельму уже все осточертело, и хотя ветер дул все еще не в ту сторону, он послал твердый, но вежливый отказ вернуться в Лондон и расположился со своей свитой в Кентербери, пока ветер, наконец, не переменился и они двадцать седьмого не отплыли по бурному морю. К этому времени младенец герцогини умер, а Аннунсиата так устала от всей этой суматохи, что решила переехать в свой новый дом, хотя он был еще недостроен. Она переговорила со строителями, и они обещали закончить основные комнаты к рождественским праздникам.

– Я должна справить Рождество в новом доме, – радостно сказала Аннунсиата однажды утром во время примерки миссис Дрейк, наносившей последние штрихи на новое платье.

Снаружи, в приемной, торговцы обменивались радужными планами и надеждами, дожидаясь, когда им позволят войти с образцами своих товаров.

Берч с набором расчесок и щеток стояла рядом с Аннунсиатой, готовясь привести в порядок прическу хозяйки, как только закончится примерка. Сегодня Аннунсиата собиралась в компании молодого капитана гвардии лорда Беркли прокатиться

верхом в Айлингтон, где они должны были встретиться с друзьями, чтобы повеселиться и развлечься в Грейт Чизкейк-хаус после бешеной скачки по полям.

Дверь распахнулась, и из приемной в комнату ворвался шум ожидающей толпы. Вошла Хлорис, неся на подносе почту, и впустила спаниелей, которых всегда, когда приходила миссис Дрейк, выдворяли из комнаты из-за их нездорового интереса к корзинам с нитками, лоскутами и булавками.

Походка Хлорис была быстрой, стремительной, несмотря на то, что она носила такие же высокие каблуки, как и ее хозяйка. Аннунсиата улыбнулась, глядя на нее: Хлорис была модной до кончиков ногтей, как и положено горничной графини, лицо тщательно накрашено, волосы аккуратно уложены, и все же под всем этим угадывались свежесть, простота и сдобность, словно у только что испеченной булочки.

– Как тебе это нравится, Хлорис? Рождество в Чельмсфорде! – спросила Аннунсиата.

Лицо Хлорис расплылось в улыбке.

– Госпожа, это чудесная мысль! И детей возьмете погостить?

– Детей? А, я понимаю, ты хочешь опять повидать сына. Ну, что ж, можешь ехать в Йоркшир, тебя здесь никто не держит.

Хлорис встряхнула головой, изображая возмущение:

– Ну, зачем, госпожа, зачем вы так говорите? Я просто думала, что вы хотите повидать своих детей, вот и спросила.

– Как бы не так, хитрюга! Ну, что у тебя там?

– Одно из Сент-Омера, мадам, второе из Оксфорда, – ответила Хлорис, сортируя почту.

– Дай мне сначала второе. Вы закончили, миссис Дрейк? Ну, ладно, тогда помогите мне переодеться.

Она читала письмо от Хьюго, облачаясь с помощью Берч и Хлорис в свою амазонку.

– Он хочет провести Рождество в доме своего друга Масслдайна. Хлорис, кто он такой? Я имею в виду, кто его отец?

Хлорис, которая, казалось, всегда знала всех и вся, сразу ответила:

– Старший сын маркиза Эли, миледи. Очень старинный род, но не богатый. Потеряли все...

– Я знаю, во время войн, – закончила за нее Аннунсиата. – Что еще?

– Маркиз происходит из очень знатного рода, но редко покидает свое поместье. Вдовец, его жена умерла десять лет назад. У него есть дочь пятнадцати лет.

– Ах, вот оно что! – сказала Аннунсиата, усаживаясь в кресло, чтобы Берч было удобнее укладывать ее волосы. – Ну, хорошо, думаю, это ему не повредит.

– Маркиз очень старомоден и в своем доме не позволит ничего лишнего, – сказала Хлорис.

Она выдавала информацию так, будто владела ею с рождения. Аннунсиата никогда не интересовалась, откуда ее горничная все знает и где черпает сведения, но в данном случае подозревала, что с этой же почтой Хлорис получила письмо от Джона.

– Ну, тогда я спокойна, пусть едет. Похоже, что он, наконец, нашел настоящего друга. Я была бы рада пристроить его. А если бы еще найти хорошую партию для мисс Арабеллы... Я собираюсь устроить прием в Чельмсфорде, очень большой прием, чтобы отпраздновать новоселье.

Она повернула голову к Берч, чтобы той было удобней.

– Ну, что там еще? – обратилась она к Хлорис.

– Думаю, это вам понравится, госпожа, – сказала Хлорис, протягивая Аннунсиате объемистый конверт с сургучными печатями.