Длинные тени
Шрифт:
За дверью обнаружилась девчонка-служанка и манекен, на котором сияла шелком и изящной золотой вышивкой новая мантия воспитательницы королевских детей.
— Хотя иногда и вычурное «ваша ученость» не будет считаться излишеством, — пробормотала Далия по инерции.
Горничная сделала книксен, затрепетала от смущения и протиснулась вместе с манекеном мимо застывшей на пороге алхимички.
— Это моя мантия? — уточнила Далия. — Вы ничего не напутали?
— Ну да, матушка Жизель и тетушка Рума, наши златошвейки, весь день выполняли заказ ее высочества
— Большое им спасибо, — мрачно протянула Далия. — Но только идите и скажите им, что они что-то напутали! Это не моя мантия!
— Как — не ваша?! Она сшита по вашим меркам! Давайте примерим, ваша ученость! — перепугалась горничная. — Позвольте ручку в рукавчик…
— Никаких ручек! Никаких рукавчиков! — возмутилась Далия. — Я и без примерки вижу, что это не моя мантия!..
— Не может быть, чтоб матушка Жизель ошиблась с размером! — затрепетала служанка и приготовилась пустить слезу.
— Нет, она ошиблась не с размером, — поспешила восстановить справедливость Далия. — Она ошиблась с цветом! Вы что, не видите, что мантия лиловая?!
Горничная, боясь ошибиться, внимательно проинспектировала новую одежку. Действительно, парадная мантия была сшита из шелка чуть темнее сиреневых соцветий.
— А я — алхимик! — объяснила мэтресса. — Мы, алхимики, если вы не замечали раньше, предпочитаем черное! И элегантно, и строго…
— Но, ваша ученость… — горничная была перепугана, но все-таки продолжала гнуть свое. — есть же традиции…
— Ну да, традиции — это наше всё, — подтвердила Далия. — Все алхимики традиционно носят черные мантии.
— Вот, ваша ученость, вы ж сами сказали… Алхимики- те в черном, а придворные маги всегда ходят в лиловом! Матушка Жизель ведь десяток лет на мэтра Фледеграна шила, она все-все традиции выучить успела! А тетушка Рума…
Девчонка что-то чирикала о Руме и Жизели, а Далия стояла, застыв мраморной статуей и активно подвергая сомнению содержимое собственной головы. Она не ослышалась? Ей не изменил слух? Ее не подводит память? Может быть, случился какой-то атмосферный казус, и ее восприятие временно прекратило добросовестно справляться со своими обязанностями?
— Придворные маги? — уточнила она.
— Конечно! — жизнерадостно подтвердила горничная. — Мы так рады, что придворным магом наконец-то назначили женщину! Особенно тетушка Рума радуется. В Брабансе, где живет ее кузина, долгое время придворным магом была эльфийка, так на нее такие потрясающие мантии шились, что просто умереть можно! От восторга, — уточнила девчонка, на случай, если «ее ученость» чего-то не поняла. — Очень красивые мантии, принцесса Ангелика, когда в Министерство Чудес руководить ездит, их носит с удовольствием. А на мужчину чего ж шить — две точи прошил, рукава приделал, и всего ничего, за пол-дня одежка готова… На даму нам шить всегда приятственнее, и оплачивается лучше… — простодушно объяснила она.
— Придворные маги? — еще раз прошептала Далия.
— А вы, должно быть, ужасно умная, — с робкой улыбкой спросила горничная. — Раз вас в придворные волшебники
Девчонка убежала, а Далия так и осталась стоять посреди кабинета. Она беспомощно озиралась по сторонам, видела многочисленные предметы, указывающие на магическую профессию бывшего обитателя апартаментов воспитателя королевских детей, снова и снова смотрела на сияющую ослепительным лиловым шелком мантию, и беззвучно шептала: «Придворные маги?»
Она? Мэтресса Далия? Придворный маг?
Быть того не может…
1-й день месяца Гусыни
Ощущение, что что-то где-то пошло неправильно, усилилось на следующий день.
Утро первого зимнего месяца началось для Далии с того, что важный мажордом — в расшитой золотом ливрее, с бакенбардами, которые можно было использовать в качестве силков при охоте на пустынных сфинксов, — торжественно объявил, что «их величества король Кавладора Гудеран Десятый из династии Каваладо и королева Везувия просят вас откушать с ее высочеством Ангеликой, его высочеством Роскаром, их королевскими высочествами Анной, Дафной и Арденом и его высокопревосходительством генералом Октавио Громдевуром».
Судя по тому, с каким достоинством и патетикой держался господин Олбер, такое приглашение было равно по значению официальному объявлению войны.
А потому Далия, бормоча под нос многочисленные оправдания, почему она поступает так, и никак иначе, облачилась в новенькую лиловую мантию, нацепила на лицо маску строгости, и поспешила присоединиться к расположившейся вокруг круглого обеденного стола королевской фамилии.
Завтрак прошел тихо, по-семейному.
— Перестань корчить рожи! — потребовал его высочество наследный принц Арден от своей сестры Дафны.
— Я не корчу, я рассказываю Анне, как ты вчера со своими гномами ломал дверь в погреб, а Олбер вас застукал и попытался поймать на месте преступления, — тут же ответила Дафна. А Анна подтвердила, добавив: «Вот именно!»
— Ты сломал дверь погреба? — меланхолично поинтересовался Гудеран. Около его прибора лежала газета — король изволил знакомиться с новостями, случившимися в столице Кавладора за последние сутки.
— Дорогой, мы не можем допустить, чтобы наш сын ломал все двери замка, — подала голос королева.
— Ничего я не ломал! — возмутился Арден. — Просто Скузя и Кув поспорили, можно ли использовать гвоздь в качестве отмычки, вот мы с Поддувом и проверяли!
— Кув, Поддув и Скузя — это… — пробормотала Далия, скромно занявшая место в самом дальнем углу стола. Ее услышал принц Роскар, сидевший напротив и мрачно расправлявшийся с овсянкой, и коротко просветил, что речь идет о детях господина Штрау Штрудельгольца, советника по делам провинции Триверн.
— Ха, — меж тем продолжала Анна. — Если вы «всего лишь проверяли», что ж не дали Олберу вас поймать?