Длинные тени

Туулли Лана Борисовна

— Вот! — вернувшийся Фриолар с гордостью предъявил наполненную непонятной жидкостью серебряную чашу.

— Что это? — повел носом Виг.

— Универсальный магический растворитель, мэтр, — обиженно напомнил Фриолар. — Мы с вами его в прошлом месяце изобрели, неужели забыли? Значит, так, Оракул. Посмеешь финты крутить, всякий бред озвучивать, мы тебя в этой удивительной гадости и искупаем. Не известно, возьмет она усиленный чарами нефрит, но уверен — мы с мэтром Вигом получим массу удовольствия, выясняя это на практике.

Два крокодильчика

недовольно заворчали, а третий мстительно напророчил:

— Ой, смотри, алхимия, покусают тебя когда-нибудь магические кошки!

— Без глупостей! — повысил голос Фриолар. — Задаю вопрос: где находится вещь, которую ищет мэтр? И, кстати, что это за вещь?

— Булавочка, — охотно объяснил сам Виг. — Золотая, камушек еще у нее такой, похож на ореховую скорлупку…

— Артефакт личного изготовления, — подсказал Оракул.

— Приблизительная стоимость две серебряные монеты, в крайнем случае — три, если удастся доказать, что золото не фальшивое, — добавил второй крокодил.

— А оно фальшивое, ибо сделано самим Вигом, — подхватил третий.

— Мэтр, устраиваем испытания растворителя. Берите того, что слева…

— Мы знаем, где она находится! — на три визгливых голоса закричал перепугавшийся Тройной Оракул.

— И где же?

— Там же, где и последние сто лет… нет-нет-нет, не надо растворителя! Вы что, не знаете, что пытки запрещены Законом?

— Так мы вроде людей, гномов или кентавров и не пытаем, — буркнул Фриолар. — Короче, где булавочка мэтра?

— Мы же сказали — там же, где и последние сто лет! Закатилась в щель под сундуком с одеждой у вас в комнате, ваше магичество.

— Будете вскрывать пол — осторожно! — заботливо предупредил второй крокодильчик. — Там очень много моли!

Виг от души саданул себя по лбу и растворился в облаке телепорта.

— И на что она ему сдалась, неплохо было бы узнать, — проворчал Фриолар.

— Элементарно! — обрадовал алхимика Оракул. — Видите ли, мэтр Фри-Фри, некоторое время назад наш душка Вигги заколдовал одного сеньора. Ну, того повесить должны были, а Виг желал испытать на ком-нибудь новое заклинание. Вот наш любимый мэтр и создал две булавочки: одну, значит, чтобы привести заклинание в действие, а вторую — чтобы магический эффект аннулировать. А потом забыл… — мерзко захихикали крокодильчики.

— И долго этот сеньор был заколдован? — поинтересовалась Касси.

— Всего-то триста пятьдесят семь лет прошло, — захихикал Тройной Оракул.

Снизу, со второго этажа, донесся молодецки-разудалый звук ломаемого паркета.

Мэтр Фриолар не отличался способностями к магии, но вдруг почувствовал, что его настигает предвиденье.

— Может быть, нам не стоит так напрягаться со всеми этими поисками и расколдовыванием? Может быть, тот господин уже привык быть зачарованным? — осторожно выдвинул идею алхимик.

— Нашел! Нашел! — раздался вдалеке ликующий старческий голос.

— Поздно, — подытожил Оракул. Двигаясь настолько ловко, насколько позволяли коротенькие каменные лапки, он подвинул чашу

с растворителем к краю импровизированной подставки, наподдал толстым шипастым хвостом, — и залился счастливым, абсолютно крокодильим смехом, наблюдая, как магическая субстанция растворяет бочку, слой волшебного мусора и плиты пола.

В отличие от обремененного многими заботами мэтра Вига, маленький провинциальный Флосвилль только-только пробуждался ото сна. Истинно сказали святые отцы из Ордена Мегантира Степенного: летом работай, а зимой отсыпайся. В холодное время года «утро» затягивалось во Флосвилле до полудня, вот и сейчас, в половине одиннадцатого, лишь некоторые, особо принципиальные жители города смогли стряхнуть дурманящую сонную негу и приступить к делам.

В контексте надвигающегося дня Солнцеворота необходимо было решить принципиальный вопрос: как празднуем? Экономно, или, может, гори оно всё синим пламенем, живем лишь раз? Я сказал — гори, а не поджигай, чувствуете разницу? Нет, сегодня город палить не будем. Нет, я сказал, это была научная метамфора, темная ты деревня…

В разгар обсуждения приполз капрал Шарль и обратил внимание общественности на заметку в только что доставленной столичной газете. Там сообщалось, что « наш специальный корреспондент решительно опроверг слухи о плохом самочувствии его величества Гудерана Десятого. В тот же час корреспондент взят под стражу, дабы не разгласить большего, и теперь гниет в темном подземелье, чтоб неповадно было будоражить королевство всякими непроверенными сведениями. Объявлен сбор средств в помощь голодающим журналистам, золото просьба направлять по адресу…»

Как, спрашивается, праздновать, когда в королевстве творится кот-его-знает-что? — возмутился капрал Стопик. На него дружно зашикали: не поминай всуе! А то заявится… Чудо чудное, пушистое, черно-белое… Второй год от него отдыхаем, может, помер где, полезный наш… Обсуждение праздника само собой угасло, и общественные радетели — капралы местной полиции Шарль, Стопик и Жиль, хозяйка единственной гостиницы, госпожа Тонья, господин Иво с супругой, — понурили головы. Жиль на всякий случай принялся вымеривать шагами городскую площадь, на которой предполагалось устраивать гуляния, Стопик для порядка попинал единственную архитектурную достопримечательность — уродливую каменюку, изображавшую непоймичего, и вот уже которую сотню лет торчавшую посреди флосвилльской площади.

Не произошло ничего сверхъестественного. По крайней мере, никто, кроме госпожи Тоньи, не заметил ничего странного — но уж она-то заметила и долго потом рассказывала флосвилльским кумушкам, как перепугалась до глубины души. Просто в какой-то момент все услышали глухой звук, будто кто-то колол орехи. Госпожа Иво, оживившись, вспомнила, что неплохо бы устроить развлечение для детишек — поставить столб, повесить на него подарки, пусть лазают; а в следующий момент городская достопримечательность вдруг, впервые за три с половиной века, шевельнулась.