Длинные зимние выходные
Шрифт:
Я прекрасно понимала подругу, сочувствовала ей, и поэтому без малейшего колебания – хоть и с чувством ужасной досады незнамо на кого – прервала свое только-только начавшееся чудесное ничегонеделание. Оставив кошек на попечение соседки, я запрягла свою сандеру, обзываемую Санькой, кликнула неразлучного лабрадора Мартина, который привычно запрыгнул на заднее сиденье, и помчалась через залив в Приветино на надуманное торжество по поводу давно забытого юбилея.
Торжество
Погода соответствовала настроению: в стекло
Машин было мало. Второй день нового года – это такое время, когда новогодние гости уже разъехались, а новые еще не приехали, отходя от недавней полуночной суеты. Поэтому добралась я быстро: свернув с магистрали, уже через полчаса стояла перед воротами и набирала номер Вадима, мужа Риты. Вадим, не произнеся ни слова, правильно отреагировал на мой звонок: ворота поехали вбок, пропуская меня внутрь. Я припарковала Саньку под навесом, выпустила Мартина и оглянулась на машину. Та без тени смущения отдыхала между пузатыми от солидности бээмвэшками и мерседесами хозяев.
Я оставила Мартина разбираться с новой территорией и направилась к дому. Стремясь получить от невольного путешествия хоть малую толику удовольствия, я приехала на час раньше назначенного времени в надежде успеть пообщаться с Ритой. Однако уже издалека в огромных, до земли, окнах залитой светом гостиной я увидела Изольду Альбертовну, не утерпевшую, видимо, до назначенного времени. Стеклянная дверь вела прямо в гостиную; но я, не дойдя до нее и пользуясь наступившей уже темнотой, остановилась чуть поодаль – немного полюбопытствовать.
С соседкой Риты мы виделись нечасто, а общались и того реже. Разве что после спектаклей, на которые меня иногда вытягивала Данилова. Поэтому, готовясь к обороне, мне было занятно понаблюдать за этой дамой.
Изольде Альбертовне принадлежали полные формы и излишне румяные щечки – но в целом она была блистательна! Сияли кольца, брошь, браслеты и еще что-то в высокой прическе, которая, впрочем, отчаянно валилась на бок. Вечернее платье – бирюзового цвета, с какими-то немыслимыми разрезами на рукавах, драпировками там и сям, сложным фигурным вырезом – совершенно совпадало с моим представлением о вкусах театральных пожилых дам, которое я приобрела во время своих редких посещений соответствующих мероприятий. Платье выглядело на расплывшейся рыхлой фигуре нелепо, но было безусловно дорогим – от престижного портного; но тут он, по всей видимости, то ли реализовывал какие-то свои идеи, мало заботясь о финальном облике клиентки, то ли просто не мог противиться ее требованиям.
Дама разместилась за почти накрытым столом и что-то пылко вещала, поддерживая речь изящной жестикуляцией, тогда как Рита то
Вздохнув, я кликнула Мартина и вошла.
Мое появление, да еще и с крупной собакой, ввело Изольду Альбертовну в изумление: явно не узнавая, она оторопело переводила взгляд с меня на Мартина. Совершенно очевидно, что Данилова не поставила ее в известность о моем прибытии. Выражение же лица Риты было слишком сложным, чтобы определить его однозначно…
– Наконец-то, – едва слышно выдохнула она мне в плечо, подойдя ближе.
Учитывая, что приехали мы с Мартином на час раньше, я в полной мере оценила ее состояние.
– Доброта тебя погубит, – так же тихо ответила я и тут же подсказала: – Она меня не вспомнила…
Лицо Риты мгновенно озарилось радушием – и, повернувшись к своей гостье, она меня представила:
– Это Алиса – Алиса Аркадьевна, моя подруга; вы должны были видеться пару раз после спектаклей.
– Да, да… я, кажется, припоминаю, – еще не придя в себя, пробормотала Изольда Альбертовна.
Мы с Мартином сходили вымыть руки и лапы и расположились за и под столом соответственно.
Даме в вечернем платье явно не понравилось мое появление: я – в джинсах и свитере, да еще с крупной собакой – совершенно очевидно не соответствовала антуражу светской вечеринки.
Однако меня это не смутило. Я прервала вожделенное зимнее безделье ради определенной цели – помочь подруге в проведении ненужного ей торжества. Поэтому, удобно устроившись за столом, я приступила к своей миссии – отвлечь Изольду Альбертовну от Даниловой и переключить ее внимание на себя.
– Я невольно прервала ваш разговор, – обратилась я к ней, – простите великодушно.
– Изольда Альбертовна рассказывала о дочери, – разъяснила мне Рита, вытирая бокалы и расставляя их на столе, – Лера познакомилась с молодым человеком, и этот молодой человек не очень приглянулся. Так что же вас так обеспокоило? – обратилась Рита уже к ней.
Дама успела прийти в себя, но принимать меня в качестве собеседницы явно не собиралась – я была не своя, к тому же отвлекала внимание Даниловой от нее самой, поэтому она продолжала обращаться только к Рите:
– Риточка Павловна, дорогая, как можно! – всплеснула она руками. – Как же не беспокоиться! Этот ее… м-м-м… знакомый… – он же человек ниоткуда! И где только она его выкопала! Он не нашего круга, он непонятен – и непонятно, чего от него ждать! Конечно, он довольно обаятелен, я могу это признать, однако тем хуже! Тем хуже для Леры, для всех нас! Он странно одет, странно говорит… И вообще, с чего это ему пришло в голову заявиться к нам в гости! Насколько я поняла, они знакомы-то только месяц! Подумайте только! А имя! Вы знаете, как его зовут? Витольд! Как можно назвать ребенка таким именем в нашей стране – его же будут дразнить, да и вообще у меня нет доверия к людям с иностранными именами! – вещала в возмущении – nota bene! – Изольда Альбертовна.