Длинный
Шрифт:
А произошло следующее. Выйдя из очередного кабинета с кипой бумаг, где его вновь направили по окружной дороге отказавшись ставить подпись до того, как на документе не появятся визы других товарищей. Которые по большому счёту не имеют никакого отношения к этому, но тем не менее должны якобы быть в курсе, и так далее, парень с досадой почесал затылок и в досаде изрек: — «Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!»
Услышав произнесенные им вполголоса не слишком понятные ругательства, стоящие неподалеку от него пара о чем-то беседующих мужчин, обратили на него внимание. И в этот момент один из них взглянув на него вдруг удивленно воскликнул:
— Семен? Шумилов?! Откуда ты здесь?
Длинный
— Георгий Янович?! — И обмяк, теряя сознание, от заполонивших его сознание образов.
Длинный очнулся в просторном кабинете лежащий на кушетке возле окна. Возле него суетились несколько человек, включая уже узнанного Георгия Яновича — друга не только его отца, но и всей семьи, знакомый Длинному с самого детства. Кроме него, здесь был его собеседник и еще какой-то мужчина, судя по действиям которого, можно было предположить, что он врач.
— Ну вот мы и пришли в себя. — произнес медик. — Что же вы так, молодой человек. Ни с того ни с сего сознание теряете, словно барышня какая? Признаков голодания не нахожу, значит причина не в этом. Судя по шраму на голове, у вас была контузия? Да похоже именно она, в вашем возрасте вряд ли могло быть что-то иное. Не помните, когда? Судя по тому, что все давно заросло года два назад, правильно? Ну конечно же правильно, вряд ли я ошибаюсь. Память не теряли? Вполне возможно, что так и было. Впрочем, неважно, вижу, что у вас уже все нормально и моя помощь больше не требуется. Но все же будьте поосторожнее, с головой лучше не шутить.
Врач, почти скороговоркой задавал вопросы и тут же сам отвечал на них, причем судя по реакции как Длинного, так и остальных находящихся в помещении, эти вопросы и ответы воспринимались, как должное и прекрасно ложились на создававшуюся картину. Рассказав все это, врач поклонился присутствующим и сказав, что его присутствие более не требуется, с согласия хозяина кабинета попрощался и вышел вон. Длинный хотя и ощущал некоторую слабость, но чувствовал себя, достаточно хорошо. Воспоминания, так неожиданно появившиеся в его сознании, большей частью уже заняли предназначенные для них места, и он уже вполне осознавал то, что происходило с ним не только в момент появления в этом теле, но и некоторое время до этого.
Уже сидя за столом и поглощая пахучий черный чай с сушками, он рассказывал о своих приключениях, произошедших с ним с недавнего времени. Длинный прекрасно помнил то, как они с Георгием Яновичем сели в поезд, идущий в Москву, помнил, чуть ли не все разговоры, и действия, которые происходили во время поездки и последнюю стоянку в Оренбурге. Потом было отправление поезда, он уже готовился ко сну, как раздались крики, выстрелы, и это было последним, что отложилось в памяти. Дальше был долгий провал.
Этот провал памяти, частично заполнил Георгий Янович. Оказалось, что на поезд, в котором они следовали в Москву совершила нападение банда белоказаков. Такое еще случалось в те годы. Сам Георгий Янович в результате этого тоже попал с ранением в госпиталь, и до сего момента был уверен, что Семен оказался в числе погибших. И даже в какой-то степени смирился с этим, хотя и остро сожалел, что не смог защитить сына старого друга, хотя и поклялся сберечь его. Но на войне, как на войне. Ничего не исправишь и пришлось жить с этим. И тут совершенно случайно оказывается, что его подопечный жив, но из-за контузии потерял память. Впрочем, судя по всему, случайная встреча с ним и дала тот толчок, благодаря которому память начала восстанавливаться.
Оказалось, Георгий Янович, сейчас служит в наркомате земледелия и прибыл сюда, как раз по вопросу освоения земель, а такое направления хозяйства как рыболовство и рыбоводство, тоже входит в его ведомство. И организация создаваемая Длинным, как нельзя лучше вписывалась в его обязанности.
Единственный вопрос возник при обсуждении названия. со "Светлым путем" все было нормально и возражений не имелось. Но что такое "Колхоз" было не слишком понятно. Но после того, как Длинный разделил это слово надвое, вопросы отпали сами собой. К тому же он привел слова В.И.Ленина сказанные во время одного из съездов партии, и то что их довольно часто любил повторять его отец. Слова были о том, что только коллективный труд сможет перебороть издержки капитализма и помочь построить социализм в кратчайшие сроки.
А учитывая то, что «Коллективное Хозяйство «Светлый Путь» — именно так было решено назвать создаваемый Длинным кооператив, в рамках Новой Экономической Политики, создавал сын проверенного и зарекомендовавшего себя с лучшей стороны Николая Шумилова, то все проблемы, связанные с учреждением кооператива, тут же были сняты.
Благодарю, вас за то, что читаете мои книги. Если вам понравилось это, и другие произведения, просьба не скупиться на лайки и комментарий. Поверьте они побуждают продолжать творчество ничуть не меньше, чем материальное вознаграждение.
С уважением Алекс.
Глава 7
7.
…Река, или скорее большой ручей, протекающий в нескольких шагах ниже по склону, от насыпи железно дорожного полотна, был настолько грязен, что больше напоминал стоки канализации, чем природное русло. Что только не валялось по его берегам. И сломанная мебель, и осколки домашней утвари, и стекло, и какие-то булыжники. Чуть выше по течению труп почившей лошади, каким-то образом оказавшийся прикрытым опрокинувшейся бричкой, изрядно вздувшийся, распространяющий на всю округу волны смрада, с множеством мух и иных насекомых сидящих и вьющихся над ним. Чуть в стороне от ручья росли чахлые деревца, больше похожие на ободранные метлы, вставленные метловищем во влажную от близости воды землю. Погода, тоже оставляла желать лучшего и была под стать описанному антуражу. Низко нависшие тучи, рваными клоками серой ваты несущиеся по небу. Противно моросящий ледяной дождь, прерываемым порывами холодного ветра. Все это навевало тоску и безысходность.
Наверху, спрятавшись от дождя в каком-то полуразбитом коробе, дрожал от холода мальчишка лет десяти-двенадцати. Одетый с виду довольно прилично, но при этом ужасно грязной заляпанной непонятно чем одежде, без головного убора и почему-то в одном единственном ботинке с распущенными шнурками. На ступне второй ноги красовался столь же грязный, как и все остальное, когда-то голубенький носок с дыркой у большого пальца, отчего последний торчал из него омываемый дождем и был, пожалуй, единственно чистым местом на его теле. Взлохмаченные волосы на его голове слиплись в один колтун и были пропитаны чем-то на первый взгляд мерзким, похожим на сукровицу, накапливающуюся на затылке и смешавшись с дождевой водой стекающую в сторону левого плеча и по одежде вниз.