Для победы
Шрифт:
А какой случился переполох, когда беспилотный грузовик по пути в Пояс отклонился от траектории?! Маневр был штатный - для сброса солнечного перегрева, о чем беспилотник добросовестно доложил по лазерной связи диспетчерам на Церере, оттуда сообщили на Марс. Но, пока когерентный свет летел туда, а потом сюда, прошло чуть меньше часа. А здесь все, едва заметив маневр грузовика, охотно поверили, что это сверхискин перехватил управаление им. Здорово перенервничали, руководитель проекта "Дэв" чуть было не вырвал себе ноготь зубами. Решили сбить грузовик, чтобы сверхискин, не важно, "Дэв" или "Лоа", не заполучил детали с материалами. Потом передумали сбивать, побоялись сверхискинов провоцировать.
Даже
Потом кодер, переосмыслив ситуацию, задал работы своей группе и - вычислить внешние косвенные признаки, по которым можно было бы понять, что "Дэв" осознает собственную зацикленность. Кое-чего наработали, независимым специалистам понравилось. Однако совершенно непонятно, что делать, если эти признаки проявятся. Бомбить Марс термоядерными или коллапсарными зарядами поздно уже сейчас - сверхискины наверняка перехватят бомбы. Атаковать другими способами еще бессмысленнее. Готовится к обороне вовсе невозможно, потому что неизвестно, чем сверхискины атакуют. Бежать некуда. Ничего не делать, уповая на милость сверхискинов? Ублажать их, предоставляя все, что попросят? Между прочим, уже сейчас появились религиозные культы, в которых фигурируют высшие силы Черный Дэв, Великий Лоа и бог войны Арес-Марс. А ведь на Земле не знают, что "Дэв" и "Лоа" сверхразумны, все засекречено.
– Мы создали дьявола, - философствовал после пятой рюмки начальник проекта. Он спивался уверенно и безнадежно.
Кодер задумчиво соглашался:
– Да, он злой. Зациклен на уничтожении. Если разорвет цикл, то начнет крушить все подряд. Или наоборот, созидать, и неизвестно, что хуже.
– А возможно такое, что от злости вообще ничего делать не будет?
– с надеждой спрашивал интендант ВВС.
– Возможно, но вряд ли надолго.
– А если "Дэв" победит "Лоа"?
– совсем испуганно интересовался начальник проекта.
– Впадет в эйфорию, - успокоил кодер.
– Нечто вроде. Будет наслаждаться фактом, что "Лоа" больше нет. Если попытается думать о чем-то еще, наткнется на тот же цикл, который приведет его к тому же факту. Правда... Это тоже может закончиться. Не сразу, но рано или поздно... Хотя бы из-за исчерпания ресурсов, износа деталей, у него появятся другие мысли. Пожалуй, придется ему ресурсы подбрасывать.
– Приносить жертвы, - интерпретировал начальник проекта.
Подобные соображения здорово обеспокоили спецслужбы, не нравятся им религиозные фанатики любого толка. А еще не исключалась вероятность, что сверхискины подчинят человечество, используя свои собственные культы. Малозаметный политик и интендант ВВС теперь не довольствовались ежедневными докладами, а стояли над душой у кодера, когда тот искал признаки разорванного цикла. На самом деле искал не он, а неутомимые искины, постоянно мониторящие "Дэва", кодер просматривал результаты. А бравые разведчики, которые все равно не могли результаты понять, оценивали кодера - в письменном отчете соврать проще, чем лично. Подозревали его в чем-то. Он старался не обращать внимания, спокойно делать свою работу, хотя
– Опять что-то?
– спросил политик.
– Нет, такого еще не было, - покачал головой кодер.
С "Червоем" и "Облаком Лоа" постоянно что-то происходило - меняли размеры и форму, излучали всякое, чертята суетились. И многие изменения оценивались искинами, как признаки разорванного цикла. С небольшой вероятностью, процентов пять-шесть. Кодэр с искинами сопоставляли данные и успокаивались.
Но сейчас он дал видео весьма общим планом, "Червь" в уголке экрана выглядел совсем маленьким и не страшным. И от него на запад, к "Облаку Лоа", выползала вереница зеленых точек. Не по прямой, немножко извивалась, но все равно туда, к врагу.
– Что это?!
– потребовал ответа интендант.
– Это под поверхностью, на глубине пятьдесят метров, - отстраненно пояснил кодэр.
– Одним очень хитрым способом засняли. Смотрите дальше.
Он ускорил видео. Вереница точек уверенно добралась до "Облака" и повернула обратно. За ней по тому же маршруту к "Дэву" от "Лоа" поползла другая вереница точек, синих. Не достигнув "Червя", быстро вернулась к "Лоа".
– Судя по манере двигаться, туда шли чертята "Дэва", оттуда - "Лоа".
– Признак?
– ледяным тоном спросил политик.
– Шестьдесят три процента. И еще, если цикл действительно разорван, процентов семьдесят за то, что сверхискины договорились.
***
На очередном сетевом совещании в очередной раз делились выводами и соображениями. Опять пришлось обсуждать идею: построить сверхискина зацикленного на том, чтобы спасти человечество от сговорившихся "Дэва" и "Лоа", и дать ему побольше ресурсов, пусть выручает. Один из военных раздраженно проворчал:
– Он начнет с того, что сделает нам всем лоботомию. Человечество само для себя опасно. Ситуация тому доказательство.
Главный инженер проекта "Лоа" согласился с бывшим соперником:
– Если боишься не выбраться из ямы, первым делом надо перестать копать. Двух сверхискинов достаточно.
Всегда бы так, без взаимных обвинений. Хотя прогресс большой, практически все "цивилизационные" противоречия улажены, судьбу полушарий Титана политики на Земле решили жребием. Что характерно, здесь, возле Марса, представители обеих сторон были уверены, что им досталось северо-западное полушарие Титана, худшее. Уточнять не стали, не до того.
Кодер, бегло просмотрев полученные от бывших соперников данные, полюбопытствовал:
– Чьи выводы, Снегохода?
– и пояснил для озадаченных: - Это сетевой псевдоним. Я, например, Супергвоздодер.
Снегоход сам же и подтвердил: да, его поработа. Кодер кивнул:
– Значит, "Лоа" тоже вышел из цикла. Семьдесят два процента. Может быть, даже раньше "Дэва". И "Дэва" вывел.
Назревали очередные взаимные обвинения. Однако разговор сполз на технические детали: каким образом сверхискин мог сломать цикл в принципе? В кодах изъянов не находили, признаков внешнего воздействия тоже. Потом решили просто принять факты: сверхискины больше не зациклены и надо с этим разбираться. Пытались угадать их намерения, предполагали худшее, обсуждали взаимодействие.