Для прессы
Шрифт:
Лиз услышала, как он открыл молнию на своих брюках, и как они упали к его
ногам. За секунду ее сердцебиение участилось, и она ждала его действий. Она
чувствовала, как ее тело покалывало от ожидания, интереса, что будет дальше, что он
сделает с ней.
Хайден грубо нагнул Лиз вперед за талию, и она уткнулась руками в матрац.
— Хайден, — прошептала она. — Пожалуйста.
Он ничего не ответил, просто встал на колени позади нее, прежде чем стащить ее
стринги вниз по
выйти из трусиков, и затем грубо развел ее ноги в стороны перед собой.
Хайден наклонился над ней, и Лиз повернула голову, чтобы взглянуть на него.
— Шшш, — прошептал он, собирая ее волосы в одной руке и слегка дергая ее
назад.
Откуда это в нем? Все ее тело говорило ей встать…остановить его. Но она не
сделала этого прежде и не собиралась этого делать сейчас.
После этого его член раздвинул ее половые губы и легко вошел внутри нее. Лиз
задыхалась от натиска его наполнения, не в силах пошевелиться из-за того, что он
удерживал ее. Он одной рукой схватил ее за бедро и сам начал быстро входить и выходить
из нее. Его движения быстро ускорились. Вскоре он начал двигаться в ней достаточно
грубо, подталкивая все ее тело вперед на кровати.
Ей не хотелось наслаждаться этим. Ей не хотелось получать от этого удовольствие.
Ей вообще ничего не хотелось чувствовать. Но ее предательское тело отказывалось
слушаться. Он трахал ее с удвоенной силой. Не просто овладевая ею, но делая ставку на
свои требования…заявляя свои права. Он трахал ее так, будто хотел, чтобы никто другой
не думал даже и близко приближаться к ней.
И даже когда она пыталась остановить его, ее тело приветствовало его. Она видела,
как оргазм прошелся по всему ее телу. Она сжалась вокруг него и кричала во все горло,
пока он не вошел в нее последний раз, излившись, глубоко похоронив себя в ней.
Глава 21
Он сам виноват
На следующее утро Хайден ушел, только попрощавшись и больше не сказав ни
слова. Лиз лежала в кровати, пока он не ушел. Он не бросил ее. Это все, что она могла
сказать про их отношения на данном этапе. Он не бросил ее, но все было далеко не
хорошо.
У нее все онемело. Что вчера произошло? Она думала, что худшим будет то, если
Хайден уйдет. Но она лежала в постели, и чувствовала себя еще хуже, чем раньше.
Признание Хайдену не избавило ее от чувства вины, на самом деле, наверное, теперь ей
было еще хуже. Он доказал ей, что ее чувство вины было оправданным. Она сделала
ошибку и потом на протяжении многих
желудок.
В конце концов, она заставила себя выбраться из постели, нащупывая выключатель
на тумбочке. Ожерелье. Оно лежало там, как будто Хайден никогда не швырял его через
138
всю комнату. Оно дразнило ее, как будто желало сказать: «Вот, забирай свое ожерелье,
шлюха.»
Она почувствовала, как ее грудь снова разрывалась на части, и ей потребовалось
собраться с силами, чтобы дотянуться до украшения. Она осмотрела его, чтобы проверить,
не было ли она повреждено. Еще одна волна вины нахлынула на нее, из-за того, что ее
беспокоило, был ли нанесен вред ожерелью. Она поспешно положила его обратно в
шкатулку для украшений и направилась в душ. Она повернула кран горячей воды и вошла
под горячие брызги.
Больше всего ее удивило то, что она не плакала. Она не проронила ни единой
слезинки. Как будто она была ранена, но ничего не чувствовала.
Виктория осталась ночевать у Дэниела, поэтому у Лиз была возможность побыть
наедине. Приняв душ, она везде выключила свет и заснула на весь день. Она не могла
думать о своих заброшенных делах. Может быть завтра…
***
На следующих выходных был День Святого Валентина. Лиз было трудно
сосредоточиться на том, что она собиралась делать, когда снова увидится с Хайденом.
Последние дни их общение было исключительно одностороннее. Когда было нужно, Лиз
поддерживала разговор, но у нее в голове было еще куча всего, чтобы действительно быть
вовлеченной.
Все, что она делала, это еще больше разочаровывала Хайдена. Лиз не знала, как
остановить это. Она чувствовала, что занимается самоуничтожением.
Пятница настала достаточно быстро. В этот день Хайден должен был приехать в
Чапел- Хилл, чтобы отпраздновать День Святого Валентина. Лиз наконец-то заставила
себя снова начать вести себя по-человечески. Она начала нормально завтракать, посещать
все свои занятия, девяносто процентов из которых пропустила на прошлой неделе, и
приступила к работе в газете. До этой недели она прежде никогда в жизни не врала, чтобы
сбежать с работы. Она поручила Мэсси отвечать за работу редакции, пока Саванна
занималась Вашингтонским подразделением.
Запах и атмосфера редакции снова вернули ее к рабочему режиму. Она
принадлежала этому месту. Оно давало ей приток крови, напоминая, что она делала со