Для прессы
Шрифт:
— Тогда объясни мне, что случилось в октябре. Он попытался трахнуть тебя, ты
сказала нет, и тогда ты согласилась больше не встречаться с ним, что я полагаю, означает,
он сказал тебе проваливать. Звучит так, что он пришел за тем, что хотел, но не получил
этого.
— Хайден, хватит.
— Я говорю все как есть, — сказал Хайден, схватив ее за плечи и заставляя снова
посмотреть на него.
Его хватка стала жестче и она вздрогнула.
— Хайден, отпусти, —
— Поэтому мы не могли быть вместе до выборов? Поэтому ты так долго
сопротивлялась мне? Блять, это поэтому у меня столько месяцев не было секса?
Она попыталась выкрутиться из его захвата, но он крепко ее держал.
— Отвечай. Ты должна мне это. По этой причине? Все это было из-за Брейди?
Лиз съежилась от его слов. Она надеялась, что он никогда не придет к такому
выводу.
— Хайжен, ты делаешь мне больно!
Он отпрянул от нее и пересек комнату. Он положил руку на тумбочку и
наклонился вниз. Лиз тяжело сглотнула. Ей хотелось, что-нибудь произнести, хоть что-
нибудь, чтобы стало лучше, но ей было не чего сказать.
— Что это? — спросил Хайден.
И потом Лиз увидела, что он держал в руках, ожерелье, которое она оставила там,
когда Виктория позвала ее дней. — Это не мои медальоны.
— Я знаю, — ей удалось произнести.
Хайден повернулся к ней и потряс ожерельем как обвинением.
— И это тоже? Поэтому ты носила его до выборов, а потом ни разу не надевала?
136
Лиз закусила губу и отказалась отвечать, но ее молчания было достаточно. Хайден
бросил ожерелье через всю комнату, и оно ударилась о стену, и упало на ковер. Лиз
ахнула и закрыла рот.
— Все это время я думал, что ты просто не была готова к отношениям, и поэтому
ты не была готова ко мне физически. Но ты просто хранила себя для него.
— Прости меня, — прошептала она.
Ей больше нечего было сказать. Она ранила его, растоптала его. Отсюда не было
пути назад.
— За что ты извиняешься? За поцелуй? За измену с ним? А как на счет
эмоциональной измены на протяжении всех наших отношений?
— Да. Я не знаю, — запнулась она.
Она не просила прощения за Брейди и по-прежнему ненавидела причинять боль
Хайдену. — За все это.
Он снова повернулся к ней, крепко схватил ее за подбородок, и взглянул в ее
кристально голубые глаза.
— Знаешь что. Я понимаю. Я понимаю, что он сделал с тобой. И…я тебя прощаю.
— Что? — У нее отвисла челюсть в удивлении от его слов.
— Ты не виновата в том, что он сделал с тобой.
— Он ничего мне
Хайден продолжил говорить, как будто она ничего не сказала.
— Он опытный манипулятор. Он заставил тебя видеть то, что он хотел, чтобы ты
увидела.
Он тяжело вздохнул, будто избавившись от тяжести в груди, а она все еще просто
молча стояла там. Хайден думал, что Брейди ей манипулировал. Но это было не так. Она
никогда не думала об этом с такой стороны. Она с самого начала понимала, во что
ввязывается, так ведь? Он установил правила, и она согласилась. Это не было
манипуляцией. Верно?
Она чувствовала себя ужасно от всего, что наговорил Хайден. В глубине души, она
понимала, в чем заключалась манипуляция, но ее сердце говорило, что это было не так. И
от этого она чувствовала себя еще больше виноватой.
— Лиззи, Я люблю тебя, — сказал Хайден, убирая волосы с ее лица. — Я ненавижу
то, что случилось с тобой. Я ненавижу то, что ты изменила мне с тем, кто просто
использовал тебя…то, что ты вообще мне изменила.
— Прости меня, — воскликнула Лиз, — Я не хотела изменять тебе. Я просто была
такой злой и глупой. Я никогда больше не буду вести себя так.
После этих слов, его губы обрушились на нее. Она позволила ему это. Что еще она
могла сделать? Она перестала сопротивляться. И она заслуживала гораздо хуже, чем
просто грубый поцелуй. Она заслуживала его ярость, и то, что он бросит ее.
Но он не уходил от нее. Он страстно лихорадочно целовал ее. Его пальцы
запутались в ее длинных волосах, вытягивая из нее жизнь. Одной рукой он нашел молнию
на ее платье, и когда он потянул ее вниз, ткань упала на пол. Он расстегнул застежку на
лифчике, прежде чем она осталась перед ним без ничего, кроме ее черных трусиков.
— Ты моя, — проворчал он ей в губы. — Вся ты. Каждый дюйм. Сделай так, будто
он никогда не касался тебя.
Лиз захныкала, когда он укусил ее за нижнюю губу и засосал ее сквозь зубы. Его
руки были везде одновременно. Ласковые, нежные, требовательные, присваивая ее тело.
Она едва могла двигаться, когда он провел руками по ее коже. Он имел полное право на
свою злость.
— Повернись, — приказал он, направляя ее, пока она не развернулась лицом к
кровати.
137
Она не смела двигаться. Она никогда не видела Хайдена таким. Часть ее это
безумно возбуждало, но другая половина понимала, что она должна была остановить его.
Она не должна была позволять ему делать такое. Но она не могла. Она заслуживала этого.