Для тебя я Ведьма!
Шрифт:
— Угощайтесь, прошу.
Под внимательным ожидающим взглядом хозяйки откусила пирог и поплыла. Волны наслаждения подхватили меня и понесли к берегам блаженства. Нежный десерт таял во рту, а ледяное молоко заставляло язык неметь после тёплого теста.
— Вкусно?
— Невообразимо!
— Вот! Марио, ты слышал? Мой пирог невообразимо вкусный, — женщина уперлась кулаками в бока.
Парень отозвался на имя и, цапнув со стола кружку, отправился к нам. Блаженство встало поперёк горла, как только смогла лучше его разглядеть. На рукаве кожаной куртки красовалась нашивка, которую знает
— Тётушка, оставьте нас с синьориной поболтать, — он без спроса занял место напротив. Хозяйка хихикнула и убежала за прилавок. — Меня зовут Марио, а как мне называть вас?
— Амэ, — Марио-Марио, встреча с тобой — последнее, чем бы я хотела завершить вечер, но тебе об этом лучше не знать.
Охотники на ведьм — союз полоумных убийц великих земель Ханерды. Они появились здесь куда раньше святейшей инквизиции. Жрецы Брата не смогли остановить их миссию и заключили договор. Палачам выдали разрешение на убийство ведьм без всякого расследования, достаточно письменного признания виновной при свидетелях. Для контроля над ситуацией численность желающих вступить в их ряды ограничили — на территории земель не может быть больше пятидесяти Охотников. Многим жителям городов и деревень проще отдать Охотнику увесистый мешочек монет, чем неделями обивать пороги инквизиторов в надежде, что донос примут к рассмотрению. Пока святейшие выносили решение, ведьма обычно успевала натворить немало «добрых» дел. Так и повелось — инквизиция упивалась иллюзией безграничной власти, Охотники резали моих сестёр и невиновных женщин. Главное — головорезы платили налоги в святейшую казну, остальное мелочи.
— Я здесь проездом, — Марио сделал глоток и облизал широкий рот, — остановился у тётки. — Вы боитесь ведьм, синьорина? — навалившись на стол, зашептал.
— Безумно боюсь, — вытаращила глаза, сдобрив ложь правдой.
— Не бойтесь, Марио спасёт Польнео от напасти. Кто, если не Охотник на ведьм? Вы понимаете, о чём я?
— Не совсем.
— Как?! Весь город гудит, кричит… Польнео вопит! — парень подскочил, стул упал. — Здесь завелась самая жестокая, самая безумная ведьма наших дней — Кровавая Тина уже четыре дня бесчинствует в Польнео. Инквизиция бессильна, её не могут найти.
— А вы, значит, найдёте? — по телу пробежали мурашки.
— Не сомневайтесь, — Марио поднял стул и уселся обратно, — отрежу голову гадине.
Меня заколотило, по вискам покатился пот. Холодными пальцами утёрла влагу, понимая — не страх перед Охотником причина моего состояния. Простуда, о которой говорил Ромео, вызвала сильную лихорадку. Бросало то в жар, то в холод, зал таверны закружился.
— Что с вами?
— Кажется, у меня начинается жар, — тяжело дыша, рванула наживлённую нитку на юбке и по полу покатилась монетка.
Парень грохнул сапогом, деньга остановилась. Он поднял серебряный и с подозрительным взглядом отдал мне. Протянула руку, пальцы охотника крепко сжались на моём запястье. Марио остервенел на глазах — мазь лекаря не успела излечить полностью. Наполовину зарубцевавшееся
— Что это?
— Ожог.
— Надо же, какой интересный след, — охотник склонил голову и прошёлся скользким языком по ране. Слюна, смешанная с алкоголем больно защипала. — Сдаётся, здесь не обошлось без магии.
— Вы ошибаетесь, синьор, — чуть не потеряв сознание от нахлынувшего жара, попыталась освободиться.
— Я никогда не ошибаюсь! Слышишь, дрянь — никогда! Тебя колотит от ужаса, ты чувствуешь, как смерть стучит в двери, — он выдыхал слова из груди, словно хотел убить ими. — Ведьма! Ты — Кровавая Тина!
— Марио, мальчик мой! — хозяйка подбежала к нашему столу. — С чего ты взял, что милая девушка — ведьма? Возможно, бедняжка одна из пострадавших.
— Плевать. Сойдёт за ведьму. Неси бумагу и перо.
— Марио… — синьора схватилась за грудь. — Прошу, только не в «Сытом Маттео», я не переживу.
— Неси, говорю! И двери запри.
***
Следовало ожидать, что Охотник не станет вести со мной задушевных бесед. Ему плевать, Тина я или Амэ… Главное — заветная строчка признания. Свидетелем он назначил хозяйку таверны.
Лихорадка усиливалась с каждой минутой, я уже плохо соображала, что происходит. Этой сволочи даже не пришлось прикладывать особых усилий, чтобы разложить меня на столе и крепко привязать.
— Нужны горячие угли… — он навис над моим лицом, обращаясь к тёте.
— Марио, прекрати, умоляю, — тихо прошептала женщина.
— Мне кажется, в тебе нет крови нашей семьи. Ты — размазня, трясущаяся от первого шороха мышь… Сам всё сделаю, — Охотник оставил нас с синьорой вдвоём.
Заложенный нос заставлял дышать ртом, в горле пересохло, словно туда сыпанули песка. Жар пёк настоящим костром, голова разламывалась от нестерпимой боли. Мечтала умереть или потерять сознание.
— Развяжите меня, прошу, — слова мольбы скребли ножом по горлу.
— Не могу, девочка, — женщина плакала, держа меня за руку. — Я сама его боюсь. Кажется, наш мальчик тронулся умом…
— Отойди от неё! Не трогай!
Вернувшись, Охотник отшвырнул тётю от стола и рванул юбку моего платья. Хотела кричать, звать на помощь, но выходило только беспомощно хрипеть. Собрав последние силы, дёрнулась, и получила затрещину.
— Перевернёшь, и я накормлю тебя углями, — пообещал Марио, придержав ведро, поставленное между моими ногами.
Он медленно, один за другим выкладывал щипцами обжигающие куски дерева мне на живот. Зверская боль начиналась в одной точке и растекалась по телу, заставляя корчиться в жутких муках. Угольки скатывались, оставляя на моих боках дорожки от ожогов, но Марио возвращал их обратно.
— Ну что, сладкая?.. — Охотник похлопал меня по щекам, чтобы окончательно не ушла из реальности. — Готова написать, кто ты на самом деле?
Невыносимая мука потекла по ногам. Пытка пронизывала от пяток до самой макушки. Жар превратился в холодную дрожь, от этого раскалённые угли показались ещё горячее. Боль… я и есть боль. Кусок мяса на вертеле. Бездна? Великий Брат? Хоть кто-нибудь, заберите меня!
— Нет, не годится, — Марио сплюнул на пол. — Ты сдохнешь, так и не написав признание.