Для тебя я восстану из пепла
Шрифт:
– Мне очень жаль, что с вами такое произошло, – говорит Минский. – Я окажу вам всяческую поддержку и помощь, когда вы будете готовы к общению со следствием. Давыдов знает?
Я качаю головой. Признаваться в том, что мы были знакомы раньше, я не спешу. Очевидно, Глеб тоже скрыл этот факт от начальника, значит, мне не стоит подставлять его.
– Если бы не сегодняшнее происшествие, не думаю, что была бы готова раскрывать свою личность, – говорю тихо. – Но я не могу стоять в стороне, когда Глеб и другие парни в серьёзной опасности.
–
– Я понимаю, – быстро говорю ему.
Слёзы облегчения срываются и торопливо сбегают по щекам. Начальник отряда не прогоняет меня из посёлка, не заставляет немедленно каяться правоохранительным органам, а даёт время прийти в себя и набраться решимости. Но разговора с Глебом избежать не удастся.
Не представляю, как он воспримет новость, что всё это время я прикидывалась обеспамятевшей. И ради чего? Ради того, чтобы остаться с ним рядом, ради того, чтобы попытаться наладить наши отношения, ради того, чтобы понять, что произошло в прошлом, понять причины, по которым он бросил меня тогда, ведь этот вопрос мучил и терзал меня все эти долгие десять лет.
Тогда
Меня трясло. Слёзы никак не желали останавливаться. Я всё плакала, плакала и плакала, сидя у палатки Глеба, судорожно сжимая пальцами подол сарафана, я ни на секунду не прекращала рыдать. К моменту, когда толпа во главе с Виктором появилась со стороны деревьев, мне казалось, я уже выплакала все слёзы.
Вглядываясь с усталые, серьёзные лица ребят, я пыталась понять, насколько всё ужасно. Увидев Веронику, я бросилась бежать к ней.
– Господи, я так испугалась! – причитала я, крепко прижимая её к себе.
– Ромашка идиот! Весь отдых обломал! Сам чуть не убился и других чуть не покалечил. Вместо сплава пришлось ждать помощи. Пока всех потом собрали – кто первый шёл, на несколько километров успели отплыть! Пока дотащили байдарки назад… Жуть, одним словом. Ты как знаешь, а я иду спать, сил совсем нет.
Я сочувственно погладила подругу по голове, и она побрела в сторону палатки.
В числе последних из-за деревьев появился Глеб, и моё сердце забилось так, словно останавливалось на время его отсутствия.
Мужчина двигался по прямой. Прямо ко мне. Покачал головой, недовольно поджав губы, при виде моего зарёванного лица, но мгновением позже притянул к себе, кутая в свои объятия от всего мира и любых невзгод. Я уткнулась лицом в центр широкой груди. Сердце мужчины билось глухо и часто, постепенно сердечный ритм успокаивался рядом со мной.
Мне хотелось навсегда остаться в таком положении, забраться к нему под кожу, полностью раствориться в нём. Эта ситуация, страх за него, до ужаса
Я посмотрела в его глаза и прошептала:
– Я готова. Я хочу разделить удовольствие с тобой.
***
После заката Глеб взял из палатки кое-какие вещи, и мы вернулись на поляну, на которой успели побывать с утра. Остаток дня он уговаривал меня не торопиться, мол, у нас впереди вся жизнь, но я не собиралась терять ни секунды из этой жизни.
Всю дорогу я жалась к мужчине, боясь оступиться и сорваться вниз. Тусклого света фонарика мне было слишком мало, и я надеялась, что сам Глеб гораздо лучше различает дорогу и окружающую нас местность.
Когда деревья расступились и мы вышли на полянку, Глеб сразу начал обустраивать любовное ложе: расстелил спальные мешки, накрыл их пледом, простынёй, бросил небольшую подушку и тёплое одеяло.
Я старалась не смотреть на его приготовления. Испытывая переживания о том, как всё пройдёт, я блуждала взглядом по темноте тёплой летней ночи.
Бесконечное звёздное небо над самой головой. Угадывались тёмные вершины гор. Остывающий воздух пах травами, тонкие цветочные нотки растворялись в густом тумане, который стелился по земле как взбитые сливки. Глеб взял меня на руки и аккуратно опустил в центр импровизированной постели. В прозрачных банках, расположенных по бокам, горели свечи, добавляя романтические штрихи к обстановке.
Горячие губы жалили, дурманили поцелуями, буквально сводили с ума, вызывали порочные желания, наполняли напряжением, возбуждением. Крепкие ладони скользнули под сарафан, обхватили ягодицы, несильно сжали, отчего низ живота свело судорогой.
Избавив меня от трусиков, Глеб помог стянуть через голову сарафанчик, и я осталась абсолютно обнаженной. Сидя под звёздным небом где-то на алтайских вершинах я больше совсем смущалась восхищенного, горящего от страсти мужского взгляда. И совсем не боялась первого раза.
А потому смело взялась за низ мужской футболки и начала стягивать её. Жадно касалась кубиков пресса, крепкой груди. Горячая, чуть влажноватая кожа скрипела под пальцами. Я взялась за пряжку ремня, и Глеб спросил, накрывая мои руки ладонями:
– Ты уверена? Точно хочешь этого?
– Точно, – улыбнулась я ему.
Мужчина быстро избавился от одежды. Разглядывая впервые так близко огромную напряжённую плоть, я чуть было не запаниковала: вот это должно каким-то образом поместиться во мне?! Но поцелуи и ласки Глеба быстро смели все сомнения. Оторвавшись от моих губ, он целовал мои шею, грудь, уделяя повышенное внимание соскам, пока вдруг не опустился ниже, широко разводя мои ноги в стороны.