Для вкуса добавить "карри"- 2, или Дом восьмого бога
Шрифт:
Дайк стоял у лошадей, прочёсывая пальцами длинную гриву Рыжего. Я обняла его сзади и прижалась к спине. Он замер, а потом усмехнулся:
– Не подлизывайся...
Язык прилип к небу, и получилось только пробурчать что-то не совсем вразумительное.
– Кари, я всё понимаю, - голос друга был тихим.
– Мне тоже было очень больно, когда я первый раз убил человека, я и переживал долго и не спал... А тут такое... Ты девушка, пусть и не такая, как все и тебе ещё тяжелее это преодолеть. Не жалеешь, что мы не остались в Латрасе?
Дайк обернулся и взял моё лицо в ладони, а я покачала головой:
–
Он отвёл глаза и отстранился:
– У каждого лекаря за спиной есть своя пещера Хранителя: к кому-то не успел, кому-то просто не мог помочь. Двоих я убил в схватке, мы как-то с Кареллом напоролись на сыскарей террхана и по-другому было никак, а не так давно мальчик умер по моей вине. Если бы я не задержался в пути, то удалось бы его спасти, но я решил заехать в несколько селений по пути, не подумал, что с тем малышом всё настолько серьёзно. Я тебя тогда искал, а когда всё-таки приехал, он умер у меня на руках. Моя задержка стоила ребёнку жизни...
Я вгляделась в его лицо, такое родное и любимое, в скорбь и боль в затуманенных влагой глазах.
– Ты раньше об этом никогда не рассказывал...
Дайк пожал плечами:
– Да как-то к слову не приходилось... Я так понял, ты тогда в Банкоре была. Я как уехал из того посёлка, так потом напился вусмерть, а когда очухался немного видел такой странный сон...
– Какой сон?
– Будто мы снова на Кифовом носу и идём с тобой к обрыву и словно прощаемся там. Я понимаю, что ты уходишь, и я больше не увижу тебя никогда. Пытаюсь уговорить остаться, но ты меня не слушаешь и будто совсем не слышишь. А потом появляется сказочный радужный мост от края обрыва прямо в небо, ты ступаешь на него и уходишь. Я кричу тебе вслед, зову изо всех сил, а ты даже не оглядываешься и постепенно исчезаешь в сиреневой дымке...
– он замолк на мгновение, сильно сжимая мои пальцы.
– Я так звал тебя, что половину постоялого двора на уши поставил...
Дайк усмехнулся и, сграбастав меня, прижал к себе:
– Правда, потом я услышал голос, как ответ на мои дикие вопли. Он был очень тихим и словно доносился из каких-то неведомых далей. Этот голос повторял моё имя, и я даже успокоился как-то, уверился, что докричался и мы встретимся, обязательно встретимся. И ведь так и получилось...
Дайк начал нежно целовать меня, легко касаясь губами, а я, отвечая на чувственную ласку, тоже вспомнила свой сон, когда звала его и разбудила постояльцев и хозяев "Тихого островка". Выходит, Дайк тоже видел меня во сне и звал меня... И мы тогда услышали друг друга...
– Ну мож-ж-жет хватит миловатьс-с-ся!
– голос Макса и шлепок по моему мягкому месту, прервал прекрасные минуты чувственной откровенности.
– Я наш-ш-шёл откуда бочка выдвигаетс-с-ся!
Оставив Бумера охранять лошадей, мы пошли обратно в Храм навстречу новым, удивительным открытиям. Размер бочки содержащей легендарные "слёзы богов" меня просто убил! Это ж сколько надо было плакать, чтобы наполнить такой объём, вернее, объёмище?! Часть дальней стены Храма, за центральной колоннадой, раздвигалась по такому же принципу, что и внешняя. Макс опять просунул хвост в какое-то отверстие невысоко от пола и переключил что-то внутри. Зал немного дрогнул и
Внутри самого Храма, на удивление, было чисто, сухо и прохладно: ни пыли, ни другого какого мусора. Как я поняла, первую пыль за тысячелетия с ногами сюда принесли мы. Бочка встала на место, а Макс победно уставился на нас:
– Вот она! Правда, з-з-здорово?!
Мы с Дайком, задрав головы, обалдело рассматривали чудо-техники великих ангов. Я невольно хихикнула, представив картину, как на облаках вокруг этого огромного, пузатого сосуда сидят древние старцы, ну типа боги, в белых балахонах, с длинными седыми бородами и сверкающими нимбами над головами и рыдают горючими слезами. Потом они достают из многослойных одежд белоснежные носовые платки, утирают прозрачные ручьи с морщинистых лиц и выкручивают их в бочку. Хорошо порыдали, ничего не скажешь!
Обежав загадочную ёмкость по окружности, Макс опять нашёл место, куда можно было сунуть свой длинный хвост. В нижней части бочки располагалось нечто вроде плоской кнопки, надавив которую, он вызвал внутри какое-то загадочное постукивание и перещёлкивание, словно тиканье часового механизма. Через несколько секунд в метре от пола отодвинулась панель и из неё вывалилась парная такая штучка, как мягкая запаянная ампула из двух половинок. Потом панель закрылась и всё стихло.
Мы смотрели на лежащий у ног предмет, пока Макс не подпихнул меня:
– Воз-з-зьми их...
Я наклонилась и подняла с пола столь долгожданную и, как оказалось, вполне реально существующую добычу. Упругий материал, немного вытянутая и с одной стороны заострённая форма упаковки, внутри заметно содержимое, в виде светлой, мутноватой жидкости, по центру насечки или перфорация, чтобы разъединить - и правда, как ампула на две дозы. Я слегка дёрнула и разделила их на части. Дайк рядом выдохнул:
– Так вот они какие... "слёзы богов"...
Он взял у меня одну и принялся рассматривать на свет. Я тоже вгляделась:
– Как-то не очень на слёзы похоже...
– а потом, от пришедшей в голову не совсем уместной мысли, чуть не расхохоталась.
– А на что это похож-ж-же по-твоему?!
– Макс плюхнулся на хвост, сверля меня ехидным взглядом.
Я всё-таки не сдержалась и выдала:
– На семенную жидкость организмов мужского пола! Сперму, проще говоря...
– и, сунув ампулку в протянутую трёхпалую ладонь, отвернулась, сдерживая хохот. Дайк прикрылся ладонью и было видно, что его плечи вздрагивают.
– Думаеш-ш-шь?!
– Макс вытаращился и его глаза из ярко-зелёных стали малахитовыми.
– Да пошутила я, Максик! Слёзы так слёзы! Только обычные слёзы прозрачные, а эта жидкость мутновата. Может она просто испортилась?
– Да ну тебя! Ис-с-спортилась! Она не портится!
– А ты откуда знаешь?!
– Дайк подбросил ампулу и ангалин поймал её на лету.
– Может, у вас поэтому с превращениями ничего и не получалось, что все сроки годности на эту жидкость давным-давно вышли.