ДМБ: Большие маневры
Шрифт:
– Да нет, надо книжки почитать вначале, - запротестовал старик.
– Ничего, все будет нормально, - успокоил лейтенант.
– Получим не сто граммов с литра, а пятьдесят, но качественного. Это я уверяю. Я все точно помню.
Дед хотел было спорить с молодым, но в конечном счете решил подчиниться. Перспектива получить более качественный бензин, который, по заверению лейтенанта, мог подойти не только для его четыреста восьмого «Москвича», но и для современных иномарок и за который можно было бы получать неплохие деньги, очень даже
Об иномарках Мудрецкий думал во вполне конкретном направлении. Если он полученной смесью заправит «Ауди» подполковника, и та поедет, то это будет просто замечательно. Ему, может быть, премию денежную дадут за находчивость!
После разговоров перешли к делу. И уже к трем часам дня было получено пять литров отличного, по понятиям лейтенанта, бензина, который можно было бы заливать в любой движок, и он потянет - сто пудов!
– Ну что, дед, попробуем?
– размахивая в воздухе пластиковыми бутылками с горючкой, интересовался у деда Федота Мудрецкий.
Хозяин супил брови, выставляя себя непонимающим:
– Это как это?
– А вон сейчас у тебя «Москвич» стоит, - продолжал мягкую атаку лейтенант.
– Посмотрим, как она - справляется или нет.
– Ты чего? Все кольца, клапана мне пожжешь!
– начал возникать старый.
Но Юре удалось убедить деда в том, что с одной-двух минут работы ничего с его машиной не случится. Зато потом - горы песка и еще несколько десятков литров горючки! Разве это плохо? Старик мялся, но в конечном счете позволил залить в машину только что полученный продукт.
Раза с третьего некогда гордость российского автомобилестроения завелась и, тихонько урча, стояла во дворе.
– Ну что, может прокатимся?
– тер ладони лейтенант, открывая двери.
– Мужики, прыгайте!
– Э, да вы чего, да вы куда?!
– Так надо же проверить, - не отставал лейтенант.
– Ладно, тогда я за руль сяду.
– Дед выгнал Резинкина с места водителя.
– Все же моя машина!
Витьку пришлось открывать ворота. Газанув легонько, дед взвизгнул от удовольствия:
– О как прет! Ну ты подумай! Лейтенант, ты прав, пусть больше в отходы уходит, зато какой бензин, а!
Ворота были закрыты, и все нефтяники расселись по местам.
– Ну, сейчас рванем! Дед, давай!
И дед дал. Включил первую, затем вторую, машина легко разогналась, и старик стал даже немножко нервничать:
– Ох, смотри как тянет! Прямо вот чувствуешь, как мотор из-под капота вырывается! Это же сколько дури?! О как!
– У старика горели глаза.
– Машина как заново родилась!
– Так что, может, на трассу выйдем?
– подначивал лейтенант, которому ради спортивного интереса хотелось узнать, сколько же из этого четыреста восьмого можно выжать спустя тридцать пять лет после его дня рождения.
Машина ревя вышла на трассу. Пятидесятисильный
– Давай, дедуль, туда-сюда пару километров для пацанов!
Пассажиры пооткрывали стекла, расселись поудобнее, расслабились в машине. Дед, довольный полученным продуктом и слаженной работой двигателя, легко вошел в горку и пошел вниз.
– О-о!
– Машина разогналась до восьмидесяти километров, и дед покрепче сжал баранку и начал притормаживать.
– Да ладно, - толкнул его в плечо лейтенант.
– Давай посмотрим, до ста дойдет или нет под горку-то. Чего бояться?
И они посмотрели. Машина разогналась до сотни, гора к этому времени как раз закончилась, началось пологое плато, по которому ровненько-ровненько бежала асфальтовая ленточка. Машина шла девяносто пять - девяносто, потихонечку начала снижать скорость, но, не желая уменьшать удовольствия, дед взял да и вдавил акселератор вниз до отказа.
Раздался грохот и скрежет. Двигатель вместе с передними колесами покинул капот и начал существовать в пространстве отдельно от металлического кузова. Разогнавшись, силовой блок унесся вперед, оставляя скрежетать основную часть кузова по асфальту и заставляя перепуганных пассажиров схватиться друг за друга или же за приборную панель.
Дед продолжал сжимать в руках баранку, глядя через лобовое стекло, как с грохотом уносится вперед его двигатель и передняя пара колес. Удалившись от автомобиля метров на тридцать, агрегат взорвался в воздухе, после чего колеса пролетели метров двадцать и скрылись в посадках, оставив позади себя в воздухе дымовой шлейф от паленой резины.
Дед Федот с открытым ртом от увиденного и мокрыми штанами от страха испытывал в глубине души противоречивые чувства: с одной стороны, как и всякий мужик до конца дней своих остающийся где-то пацаном, он был «приколот» тем, что случилось с его машиной. Рвануло здорово, да и колеса весело улетели! Никогда не знаешь, какой конец тебя ждет. Он с тоской провел рукой по приборной панели и глядел вдаль, туда, где на обочине дороги лежал раскуроченный двигатель.
Первым опомнился Валетов, услышав тихое журчание:
– Из бака течет, мать вашу!
– воскликнул он.
Народ предпринял срочную эвакуацию. Как только здорового Простакова смогли выцарапать с заднего сиденья и свалить его на обочину, раздался взрыв. Осколки взвизгнули в воздухе и разлетелись в стороны, к счастью, никого не задев.
Фрол поднял голову. Раскуроченный остов - вся память от четыреста восьмого «Москвича».
Дед Федот, потрясенный тем, что случилось с его машиной, после второго взрыва сидел и тихонько плакал, а заботливый Валетов, вытащив постиранный кусок простынки, используемый им как платочек, промокал деду слезы. Но он не успевал за ручьем чувств, и очень многие капельки скрывались в паленой густой и седой бородище.