DmC: Рожденные свободными
Шрифт:
— Отвали, — лениво отозвался он, резко отведя руку прочь от пальцев девушки, потянувшейся за наркотиком, как младенец за соской.
— Ну да-а-ай! — застонала она, ее лицо исказилось в гримасе боли.
Данте скептически оглядел ее — в плохо освещенной комнате его новая знакомая выглядела даже привлекательно, если бы не круги под покрасневшими глазами, запах немытого тела и многочисленные язвы по рукам.
— А на хрена? — поинтересовался он, многозначительно покачав пакетиком перед ее лицом.
Она уже набрасывалась
— Мое это, — заявил Данте, убирая пакетик в карман. Увидев помрачневший взгляд девушки, он усмехнулся и кивнул на дверь: — Хочешь дозы — иди и попроси у кого-нибудь еще. Уверен, тебе не откажут — особенно, если предложишь отсосать.
На самом деле ему не хотелось, чтобы она уходила — до сих пор Данте не знал ни ее имени, ни ее значения для Чесса и Люцифера. Вполне можно было бы заставить ее расколоться за кокс, но тогда самому Данте придется мучиться от очередной порции кошмаров, которые заглушались лишь дурью или алкоголем. Да и то, чем больше он старался забыться, тем чаще возвращались кошмары.
Для того, кто видел изнанку города со всеми его тварями, кошмарные сны были бы пустяком. Но только не для Данте. Он часто просыпался в холодном поту, понимая, что его сны с яркими красками мирного пространства с парящими вокруг каменистыми островками и чьим-то голосом, зовущим его по имени — какое-то мудреное послание его же разума. Словно что-то давным-давно забытое пыталось пробиться на поверхность его памяти. Забытое и очень важное.
Но Данте не хотелось даже думать о том, чтобы вспомнить что-то. Иногда он задумывался над тем, что чересчур отличается от остальных, что его умения и возможности делают его нечеловеком. А для Данте все то, что не являлось представителем рода человеческого, было адской тварью, паразитирующей на ничего не понимающих людях. Принятие своей непонятной сущности могло означать лишь то, что он и сам — паразит. А этого ему очень не хотелось делать.
Ему хотелось жить нормальной человеческой жизнью. Выживать, бороться за свое место под солнцем — но жить.
Внезапная тяжесть на животе вырвала Данте из потока размышлений.
Девушка оседлала его, запах ее пота бил прямо в ноздри. Данте поморщился:
— Ты бы помылась.
— Здесь нет душевой.
— А у меня нет респиратора. Слезь - от тебя несет, как от помойки.
— Мария.
— А? — Данте моргнул.
Девушка положила руки ему на плечи и прошептала на ухо:
— Меня зовут Мария.
— Заебись имя. А теперь, Мария, слезь с меня. От тебя действительно воняет.
— Не хочу, — лениво сказала она, и ее язык внезапно коснулся мочки его уха. Данте вздрогнул — прикосновение было приятным.
—
Интересная девка… только грязная.
— Ну ладно, — хмыкнул он и обнял Марию за талию. — Держись крепче.
Девушка обхватила его ногами. Вместе со своей ношей Данте вышел из комнаты, свистом подозвал охранника и тихо сказал:
— Обменяй на комнату с душевой.
— Дороже будет.
— Черт, — прошипел Данте, одной рукой держа Марию, а другой шаря в кармане плаща. Выудил оттуда мятую купюру в пять долларов. Охранник лишь хмыкнул:
— Уже успел кого-то обокрасть?
— Всего лишь трофей, — пожал плечами парень. — Ну так как? Этого хватит?
Вместо ответа охранник кивком велел Данте идти следом. Они покинули накуренный гремящий от музыки зал, пройдя на второй этаж здания. Там было куда тише и прохладнее.
Охранник толкнул ближайшую обитую кожзамом дверь, предупредив:
— Вода может быть ржавой.
— Сойдет.
Эта комната практически не отличалась от той, из которой Данте вышел несколько минут назад. Разве что в дальнем углу была приоткрыта еще одна небольшая дверь, откуда раздавалось журчание.
— Приехали, — сказал Данте, опуская Марию на пол. — Иди, приведи себя в порядок.
— Только вместе с тобой.
Он недоуменно моргнул. В ответ девушка прижалась к нему, закинув одну ногу ему на бедро:
— Я не хочу оставаться одна.
— Лучше скажи, что хочешь трахнуться прямо в душевой. Так будет честнее, — в голосе Данте уже сквозило раздражение и нетерпение. — Меня тошнит от этих ванильностей.
— Хочу, — кивнула она, ее ловкие пальцы уже ласкали его спину под плащом.
Легкая усмешка тронула губы Данте:
— Меня или кокс?
Мария не успела ответить — снаружи раздался звук выстрела и женский визг.
По спине Данте пробежал огонь.
— Бля, — пробормотал он, наблюдая, как за окном дома вновь начинают жить своей жизнью — разъезжаться в стороны, вырываться из-под земли, и рассыпаться на части. Приятной тяжести тела Марии он уже не ощущал — его затянуло в Лимбо.
Недолго думая, парень выскочил прямо в окно. Приземлился он удачно — прямо посреди толпы демонов.
— Доброй ночи, ублюдки, — недобро прошипел Данте, доставая меч. — Знаете, что обычно я делаю с теми, кто портит мне планы на вечер?
Демоны и без того были растеряны от внезапно свалившегося к ним на голову парня, так что атаковать или защищаться они попросту не успели — круговой рубящий удар Ребеллиона рассек пополам добрый десяток тварей. Остальных Данте щедро награждал колющими ударами, отсекал части тела, а то и вовсе бил кулаком особо настырных. Через какие-то полминуты демоны неподвижно распростерлись по земле, превращаясь в черную жижу.