Дмитрий Державин и ведьмин глаз
Шрифт:
У Димки закружилась голова от всего услышанного. Он сел на диван и застывшим взглядом уставился в окно.
— Мам, значит, и я смогу жить очень долго?
— Мне бы очень этого хотелось, — с грустью произнесла Светлана Николаевна, убирая в шкаф старый фотоальбом.
Тут в дверь постучали и через мгновение на пороге появился Фёдор.
— Ваше… — он запнулся и вопросительно взглянул на Светлану Николаевну — она легонько кивнула, и Фёдор тут же продолжил, — ваше сиятельство, гости уже заждались.
— Передай, что мы сейчас будем.
Фёдор поклонился и закрыл дверь. Светлана Николаевна подошла к большому зеркалу, внимательно
— Дима, нам пора на церемонию обретения знака рода.
Димка встрепенулся, напрягся и с опаской спросил:
— На какую церемонию? Мам, а без этого никак?
— Дмитрий Андреевич, возьми себя в руки, — улыбнулась мама. — Это чистая формальность. Ты встанешь в центр точно такой же восьмиконечной звезды. — И Светлана Николаевна указала на мозаичный пол кабинета. — Затем твой дедушка, Николай Александрович, подойдёт, положит руку тебе на голову и произнесёт простейшую формулу призыва знака рода. После этого ты приложишь правую руку к сердцу, вот так, — показала Светлана Николаевна, — произнесёшь слово «стигма» и покажешь всем свою раскрытую ладонь.
Дима увидел, что над маминой рукою засветился яркими голубыми сполохами знак: песочные часы, вписанные в окружность.
— И раз уж твой отец входит в высший совет семи магов, все они будут присутствовать на церемонии. Вот заодно ты и с ними познакомишься. Ведь если твой папа не объявится до твоего восемнадцатилетия, ты займёшь его место в совете.
— Мам, я даже не знаю, как там надо себя вести, — умоляющим голосом сказал Димка. — А вдруг я скажу или сделаю что-нибудь не то?
— Не переживай, милый. Все эти строгие волшебники когда-то были на твоём месте. Они поймут и уж точно ругаться и смеяться не будут.
Светлана Николаевна с сыном пошли к выходу из кабинета. В тот момент Димка и подумать не мог, что самое страшное для него всё ещё впереди.
Глава 5
Ритуал
Они вошли в большой овальный зал, залитый солнечным светом, струящимся через высокие арочные окна. Здесь было полно людей, которые все, как один, повернулись и посмотрели на бедного Димку. Он настолько смутился, что готов был тут же сквозь землю провалиться. В зале были расставлены две секции из мягких венских стульев с широким проходом между ними. А в дальнем конце, прямо у высоких окон, находился длинный стол, за которым сидели несколько человек в цветных мантиях. Светлана Николаевна с Димой направились прямиком к ним. Все тут же стали рассаживаться по местам, продолжая с интересом поглядывать на вошедшего виновника торжества.
Несколько человек из зала присоединились к тем, кто уже сидел за длинным столом. Всего их было шестеро: один — в белой мантии, другой — в чёрной, оставшиеся четверо — в золотистой, фиолетовой, изумрудной и алой. Светлана Николаевна подошла к человеку в белой мантии, который стоял у края стола и, повернувшись к сыну, сказала:
— Дмитрий, познакомься, это твой дедушка — граф Николай Александрович Орлов.
— Дедушка? — вырвалось у изумлённого Димки.
Перед ним стоял высокий, стройный, с виду довольно молодой мужчина с угольно-чёрными волосами и свежим, начисто выбритым лицом. Энергичный взгляд его выразительных карих глаз скользнул по удивленному Димкиному лицу.
— Очень рад встрече, Дмитрий Андреевич. — «Дедушка» с улыбкой
— Я т-тоже. — Дима несмело пожал протянутую ладонь и замер, не зная, что делать дальше.
— Светлана Николаевна, у нас всё готово. У вас, я вижу, тоже. — И Николай Александрович ещё раз внимательно посмотрел на Диму. — Только вот в самый последний момент большинством голосов была внесена небольшая поправка к ритуалу. — Он поднял брови и развёл руками, словно бы говоря: «я был против». — Инициацию знака вместо меня проведет граф Меркулов. — И он кивнул в сторону человека в чёрной мантии, который в этот момент, наклонившись, что-то тихо говорил соседу слева.
Лицо Димкиной мамы потемнело, брови нахмурились, губы сжались в тонкую полоску.
— Светочка, — Николай Александрович перешёл на шёпот, — ты же знаешь, что на днях его дочь, Ольга, тоже прошла через этот ритуал. Его, как обычно, по всеобщему молчаливому согласию провел я. А сегодня он заявляет, что, мол, если уж на то пошло, то было бы справедливо, если эту инициацию проведет он. Да ты не переживай, — добавил он, увидев, как побелело лицо дочери, — всё пройдет, как и всегда, гладко, в этом нет никаких сомнений. Да и что в конце концов может пойти не так?
Светлана Николаевна посмотрела на отца напряжённым и растерянным взглядом. Было видно, что его слова нисколько её не убедили. Но, делать было нечего — решение круга семи отмене не подлежало.
— Дима, ты помнишь слово, которое надо будет сказать для проявления знака?
— Стигма, — хмуро буркнул Димка. Мамино настроение мгновенно передалось и ему.
— Дмитрий Андреевич, посмотри-ка на меня.
Димка поднял глаза на мать и встретился с её горящим уверенным взором.
— Ты наследник великого рода Державиных — с гордостью и мужеством носи эту фамилию и не позволяй страху сломить тебя. Сделай так, чтобы твой отец, где бы он сейчас ни был, гордился тобой! Никогда не опускай перед ними взгляд, смотри им прямо в глаза, — она указала на собравшихся магов, — и да хранит тебя твоя сила!
Она взяла сына за руку и отвела его в центр восьмиконечной звезды, сложенной на полу из мозаичного паркета. Дмитрий, сделав над собой титаническое усилие, выпрямился, высоко поднял голову и с вызовом посмотрел на человека в чёрной мантии. Тот криво улыбнулся в ответ и медленно встал со своего места. В зале воцарилось гробовое молчание.
— Мы собрались здесь, — начал хриплым голосом человек в чёрном, — чтобы принять в свои ряды графа Дмитрия Андреевича Державина. Обретение знака рода — это неоспоримое доказательство того, что наш соратник прошёл через испытание смертью, что сила признала его власть над собой и что с этого момента он имеет полное право быть одним из нас!
Граф Меркулов вышел из-за стола и неспешно приблизился к Дмитрию. Глаза человека в чёрном источали холод и затаённую неприязнь. Он медленно поднял правую руку и положил её на Димкину голову. Из его уст зазвучали слова неведомого языка. Димка вдруг почувствовал острую боль в левом плече и груди, словно кто-то крепко вцепился когтями в его грудную мышцу и резким рывком провернул её. Он крепко сжал зубы, чтобы не закричать, продолжая бесстрашно смотреть в глаза Меркулова. Внутри у него закипала ярость, помогая превозмогать нестерпимую резь в груди. Он готов был уже зарычать от напряжения и злости, но внезапно боль исчезла. Рука Меркулова медленно опустилась, и он выжидательно посмотрел на Дмитрия.