Дмитрий Державин и ведьмин глаз
Шрифт:
— Стигма, — громко произнёс Димка, не сводя глаз со своего мучителя, и дотронулся ладонью до груди.
Когда он отвёл руку, по залу пронёсся вздох удивления и тихий ропот. В глазах Меркулова на краткий миг сверкнуло торжество, тут же сменившееся прежней маской холодности и безразличия. Димка перевёл взгляд на свою раскрытую ладонь. Там сиял ярким голубым светом знак его рода, но он не был похож на тот, что показывала мама: его песочные часы лежали на боку.
— Не-е-ет, — прозвучал отчаянный крик Светланы Николаевны.
Она сорвалась с места и побежала к сыну, но на полпути наткнулась на невидимую стену и упала на колени, протягивая к Диме дрожащие руки.
Меркулов медленно повернулся к длинному столу. На лицах пятерых магов, сидевших за ним, проглядывали замешательство и изумление. Николай Александрович вскочил, хотел что-то сказать и даже вроде бы попытался выйти из-за стола, но потом обессиленно рухнул обратно в кресло и уронил голову на руки.
— Вы все видите то же, что и я, — лицемерно-скорбным голосом начал Меркулов, — знак перевёрнут.
Он сделал паузу и оглядел всех собравшихся в зале.
— А это значит, что испытание смертью было пройдено с чьей-то помощью. Смерть требует вернуть то, что принадлежит ей по праву.
Меркулов повернулся к Дмитрию. В его взгляде мелькнула презрительная усмешка.
— У тебя есть выбор, мальчик, — и на последнем слове он сделал особое ударение, — или милосердная смерть, или же испытание Тёмным лесом: испытание, сулящее неминуемую и мучительную гибель, испытание, которое никто так и не смог пройти и вернуться живым.
— Мерзавец, — вдруг услышал Димка срывающийся мамин голос, — это ты всё подстроил, я знаю! Это ты предал Андрея, трусливо бежал и бросил его одного! Мерзкий ублюдок, решил заполучить ещё одно место в совете?! — Светлана Николаевна билась в истерике, царапая невидимую стену, отделявшую её от сына.
Николай Александрович выскочил из-за стола и бросился её успокаивать.
— Это официальное обвинение? — ледяным голосом спросил Меркулов, гневно глядя на графиню Державину.
— Игорь Григорьевич, ну вы же видите, она не в себе, — громко, чтобы слышал весь зал, проговорил Николай Александрович. — От лица наших родов: Державиных и Орловых, приношу вам свои глубочайшие извинения за эти безумные слова и прошу вас проявить милосердие к моей бедной дочери.
Меркулов, видимо удовлетворённый ответом графа Орлова, молча отвернулся и насмешливо поглядел на Дмитрия.
— Испытание Тёмным лесом, — в тот же миг яростно крикнул Димка на весь зал, с ненавистью глядя на человека в чёрном.
Дмитрий заметил в глазах Меркулова мимолетное удивление и тут же презрительно улыбнулся в ответ. В зале воцарилась тишина, нарушаемая только сдавленными рыданиями Светланы Николаевны.
— Да будет так, — ледяным голосом сказал Меркулов. — Совет семи в моём лице готов проявить милосердие и дать тебе неделю, чтобы ты успел попрощаться со своими близкими.
— Иди ты к чёрту со своим милосердием! — яростно крикнул Дмитрий. — Отправляй меня сейчас же!
Он демонстративно повернулся к Меркулову спиной и посмотрел на рыдающую маму. За его спиной, словно удары плети, раздавались хлёсткие слова заклятия перемещения.
— Я люблю тебя, мама, — только и успел произнести он, прежде чем чёрный вихрь унёс его прочь.
Димка стоял на узкой тёмной дорожке, окружённой сплошной стеной колючих кустов и корявых деревьев. Их сучья, словно изогнутые кривые когти, соединялись у него над головой, образуя длинный тоннель, теряющийся в сумрачной мгле. Вокруг не раздавалось ни звука, ни малейшего дуновения ветерка. Звенящая тишина нарушалась лишь тихими отдаленными шорохами,
— Ну уж нет, так просто я вам не дамся, — прохрипел Дмитрий, подстегиваемый всё ещё не прошедшим приступом ярости.
Он знал, что будет делать. Если в прошлый раз получилось, то получится и в этот. Дима сел на холодную сухую землю и подогнул под себя ноги. Закрыв глаза, он попытался успокоиться. Гнев постепенно утихал, дыхание выравнивалось, сердце отбивало удары в такт секундной стрелке. Однако на то, чтобы прогнать непрошенные мысли и войти в состояние равновесия, потребовалось гораздо больше времени, чем тогда — в машине.
Наконец, он почувствовал уже знакомое покалывание в ладонях и лёгкий холодок в затылке. Димка начал медленно поднимать руки к голове и вдруг услышал приближающийся треск и шорох. Он раздавался со всех сторон, словно кто-то быстро полз, продираясь сквозь густой подлесок. Стараясь не нарушать сосредоточения, Дмитрий продолжил свой медленный ритуал. Вот ладони уже скользят мимо закрытых глаз, неспешно поднимаясь к макушке, стараясь не спугнуть маленький шарик спасительной энергии. Вот они уже почти касаются его, ощущая лёгкий холодок и вибрацию… В этот момент что-то хлестко ухватило его запястье и с силой потянуло. Димка испуганно открыл глаза: на его руке, извиваясь змеей, висел морщинистый корень, вылезший из прелой листвы. И тут же ещё несколько цепких отростков схватили его за ноги. Они вились и сжимались всё туже, разрывая одежду и царапая кожу.
Дмитрий начал бешено отбиваться, но всё больше корней вылезало из-под земли и опутывало его руки, ноги и тело. Мальчик с ужасом почувствовал, что его тащат к краю дорожки в лесную чащу — вот уже и ступни скрылись под плотным лесным пологом. Руки, спутанные гибкими деревянными жгутами, были обездвижены — теперь Димка мог только перекатываться с боку на бок. Ему уже не хватало дыхания — корни крепко сжимали его грудь, не давая свободно вздохнуть. Мир вокруг начал меркнуть. И вдруг через эту подступающую тьму Димка увидел какой-то неясный проблеск. Мысли и сознание уплывали, не давая понять, что же так блестит прямо перед его глазами. Это было похоже на маленький светящийся голубоватый мячик, тихо подрагивающий от скрытой внутри силы… Последним усилием перед тем, как потерять сознание, Димка рванулся к этой блестящей сфере и, уже ни на что особо не надеясь, упал на неё лицом, широко открыв рот, словно пытаясь напоследок испробовать её живительного сияния. Мир вокруг померк, но перед тем, как провалиться в тёмную бездну беспамятства, Димка успел увидеть яркую голубоватую вспышку.
Он лежал навзничь на тёплой мягкой земле. Над его головой шумел ярко-зелёный лесной покров, вокруг раздавался весёлый птичий щебет. Дима приподнялся на локтях и огляделся: землю под ним устилала мягкая подстилка из мха, рядом росла большая кряжистая ель и виднелся глубокий овраг, на дне которого клубился густой туман. Лес вокруг уже не выглядел таким угрожающим, но всё-таки было в нём что-то настораживающее.
Вдруг позади Димки раздался шорох и чье-то бессвязное бормотание, а в следующий миг из-за широкого морщинистого ствола показалась отвратительная старуха, одетая в лохмотья и какие-то шкуры. Один глаз у неё напрочь отсутствовал, второй смотрел дико и плотоядно, рот был раскрыт в беззубой ухмылке, крючковатый и усыпанный бородавками нос походил на клюв хищной птицы. Она протянула свою костлявую руку с длинными жёлтыми ногтями и схватила Димку за шиворот.