Дмитрий Русский
Шрифт:
А ведь точно: он и дома не снимает шапку. Почему?
Вот и начнётся у Бориса нормальная жизнь. В круговой обороне?
Кукушка слабо подала голосок.
Дверь.
Хватит! Нечего себя обманывать!
И он приложил Оберег.
Она резко распахнулась. Митяй споткнулся и упал. Больно ударился о каменный пол. Оберег выпал из руки и покатился. Митяй рванулся за ним, но кто-то его опередил… По щеке скользнула холодная чешуя. И в следующий миг он услышал хлопанье крыльев. Неведомое существо взмыло вверх и исчезло. Митяй вскочил и заорал, запрокинув голову:
В ответ — только гулкое эхо «ад…, ад…».
Только теперь он испугался по-настоящему: без Оберега не вернуться назад.
Глаза постепенно привыкали к полумраку: огромный зал, вместо двери — ниша. Высокий потолок, каменные стены и гладкий пол, похожий на лёд. Такой же холодный и скользкий… Впереди — стрельчатая арка и уходящая вдаль анфилада. Под потолком — узкие окна, сквозь которые наискосок едва струится свет.
Митяй бежал из одного зала в другой. Они были похожи как две капли воды. И все пусты. Где искать вора? Даже разглядеть его толком не успел…
Неожиданно он выскочил прямо на улицу. Зажмурился, закрыл руками лицо: яркий солнечный свет слепил. Он медленно приоткрыл глаза и увидел, что стоит на широкой площади. Его окружали люди. Внезапно в голове возник нестерпимый шум, похожий на щелчки, обрывки фраз, гул, шипение, скрежет и свист ненастроенного радиоприемника.
Митяй шагнул вперед, а люди молча отшатнулись в сторону. Но кто-то остался рядом и даже протянул руку. Митяй оттолкнул её, потому что шум усилился и стал невыносимым, а голова разрывалась от боли.
Он снова побежал, продираясь сквозь толпу. И билась единственная мысль: как можно дальше, хоть куда, только бы вырваться из этой дикой какофонии.
Он зажмурил глаза, задыхаясь… Опять упал, закрыл голову руками, подтянул её к коленям и сжался в комок. Но шум не пропадал, терзал изнутри, всё больше нарастая…
И вдруг всё исчезло. Наступила спасительная тишина. Митяй осторожно отнял руки от головы. Понял, что находится в чьей-то тени, и поднял лицо. Потом сел и посмотрел наверх. То, что увидел, поразило: мускулистое тело быка, покрытое золотистой шерстью, мощные, тяжёлые даже на вид — львиные лапы. Тёмная грива падала на плечи существа и обрамляла мужественное лицо. Строгие черты, большие голубые глаза, широкие скулы. В полуулыбке сомкнуты губы. На голове — корона из серебристого металла в виде змеи. В центре короны изгибалась кобра, она казалась живой — в боевой стойке перед броском. В её глазах из отшлифованных чёрных камней метались сполохи красного огня.
В голове Митяя прозвучали слова: «Я — Сфинкс. Мое имя Ра. Приветствую тебя, пилигрим, в нашем мире».
Митяй огляделся: опять рядом стояли люди, они смотрели на него со вниманием, приветливо и открыто улыбаясь. Но в голове снова возник шум, и Митяй нерешительно молчал.
Высокий смуглый мужчина подошел к Сфинксу, снял корону и надел её на Митяя.
Страх исчез. Сфинкс заговорил:
— Теперь успокойся… Сосредоточь все силы, соберись. Смотри в точку над моей переносицей. Это точка Ра. Думай о цели, о том, зачем ты здесь.
Митяю показалось, что на миг он увидел свои мысли — клубок спутанных
Сфинкс повторил:
— Думай о главном.
И тут, словно два луча пересеклись в одной точке: Борис и Оберег.
И опять прозвучали слова:
— Теперь медленно закрой глаза. У тебя есть собственное око Ра. Указательным пальцем правой руки коснись его, почувствуй и запомни. Теперь опусти руку. Через эту точку направь силу мысли в моё око Ра.
Митяй почувствовал, как сняли корону, но не шелохнулся. Он продолжал слушать:
— Открой глаза. Теперь ты сможешь говорить со всеми.
— Я смогу читать мысли?
— Да.
— Все?
— Нет, лишь те, что позволено.
— Кем?
Но Сфинкс промолчал. Ни один человек вокруг не открыл рта, а Митяй ощутил теплоту, радость и участие, и услышал со всех сторон:
– Здравствуй, пилигрим. Рады приветствовать тебя в городе Шадбола.
Он с интересом рассматривал людей, одетых в белые туники и лёгкие сандалии. У мужчин одежды доходили до колен, у женщин чуть ниже. Казалось, что все жители Шадболы похожи друг на друга: чёрные волосы, кожа цвета обожжённой глины, лица с правильными чертами. Митяй почти сразу заметил сходство этих людей с Борисом. Да, он наверняка из этого мира: похож как две капли воды. Но почему нет ни стариков, ни детей?
И опять «заговорил» Сфинкс:
— Нет ничего постоянного. Всё относительно, и всё движется по нескольким спиралям бытия — в гармонии и порядке. Но всегда необходим тот, от кого зависит равновесие в определённой точке пространства и времени. Борис — ребёнок, который нужен здесь, в Шадболе. Ты — единственный, кто может вернуть мальчика в этот мир.
— Откуда ты знаешь о Борисе?
— Я знаю: Борис там страдает, он обречён… Ему нужно помочь вернуться. И времени — слишком мало: скоро ему будет десять лет, и тогда случится непоправимое…
— Ты видишь прошлое и будущее?
— Да.
— И можешь его менять?
— Нет. Но ты увидишь всё, и сам сделаешь выбор.
— Почему же в Шадболе нет детей?
— Они есть. Несколько, не больше десятка. Это те, кто прошёл путь.
— Это так трудно?
— Да. Нужно найти равновесие внутри себя и не испытывать разрушительных чувств: гнева, зависти, гордыни, обиды.
— Мне кажется — это невозможно…
— Сейчас ты видел учеников Шадболы. Они — стремятся. Они приходят сюда из всех миров.
— Из всех миров? А почему так похожи?
— Внешний вид не имеет значения. Это — дань уважения борсам. Той расе, что создала Шадболу.
Сфинкс и Митяй шли по узким улицам города. Мысли вернулись к Оберегу: проклятая тварь его украла! И как теперь вернуться обратно? Снова в голове возник шум, и Митяй увидел, как прямо на глазах пожелтел плющ, и пожухла трава под ногами, а встречные ускоряли шаги и старались не смотреть на него.
Сфинкс шёл чуть впереди:
— Я заметил, что ты иногда прикрываешь часть лица рукой. Но важна лишь суть, а не телесная оболочка. Не позволяй себе испытывать гнев и страх. Это вносит дисгармонию. Как видишь, твои чувства изменяют всё вокруг.