Днем и ночью
Шрифт:
Морин встала, собрала остатки посуды со стола. И тут в комнату зашел Алан.
— Послушай, Морин, нам надо поговорить.
Она молча ждала. Интересно, что он скажет? Что вчерашняя ночь была ошибкой? Что он погорячился? Что они оба погорячились?
— Сегодня утром я получил письмо от своего управляющего из Аргентины.
Морин вскинула на него удивленный взгляд. Меньше всего она ожидала, что разговор пойдет об овцах.
— Моя секретарша вышла замуж и уволилась без предупреждения.
— В Аргентину?
Она не верила своим ушам. Все происходило слишком быстро.
— В Аргентину. Секретаршей, — терпеливо произнес Алан. — Ты ведь искала место секретарши? Или ты просто морочила мне голову?
Она растерянно покачала головой.
— Да нет. Но все это так неожиданно. И потом… Ты же собирался в эти дни в Дублин… Я что же, буду там одна? В Аргентине?
— Я собирался в Дублин, чтобы снова встретиться с тобой, — ответил он несколько раздраженно. — Теперь я уже не смогу этого сделать, поскольку мне нужно немедленно возвращаться в Аргентину. Но мы можем уехать вместе. Ну как?
— Я должна подумать, — ответила она оторопело.
— Хорошо. Я уезжаю завтра утром. Ответишь мне вечером. Договорились?
Морин тупо кивнула.
— Вот и отлично.
Алан быстро вышел из комнаты, а она растерянно присела на стул, пытаясь навести порядок в собственных мыслях.
Индия. Аргентина. Как же так. Они все окажутся в разных частях земного шара. Впрочем, Дон и Келли через две недели уже вернутся в Ирландию. А она? Секретарша… Она окончила курсы тысячу лет назад… Какая из нее секретарша? Но она ведь помогала отцу вести деловую переписку, созванивалась с журналистами, участвовала в организации выставок…
Что же делать? Уехать с практически незнакомым человеком на край света, оказаться в полной зависимости от него… Ради чего? Чтобы доказать Келли и Дону, что у нее все прекрасно и что она и без них проживет? Стоит ли оно того?
Морин прижала ладони к пылающему лбу. Представила, как бродит одна по опустевшему саду, как возвращается в Дублин, в пустую квартиру… Нет, что угодно, только не это.
Весь день она занималась уборкой, мучаясь сомнениями и страшась попасться Алану на глаза. Ближе к вечеру к ней подошла Келли.
— Ну что? Вы собрались? — спросила Морин, стараясь казаться спокойной.
— Да, — радостно ответила Келли. — Я так счастлива, Морин, ты себе не представляешь.
Морин промолчала, устало глядя в окно.
— Не грусти, Морин. Я привезу тебе из Индии необыкновенный подарок. Говорят, там очень красивые и дешевые драгоценные камни. Хочешь, я привезу тебе какой-нибудь камень? Или что-нибудь еще… Что тебе привезти?
Морин
— Не знаю. Не надо ничего, Келли.
— Нет, что ты, мы обязательно привезем тебе что-нибудь. Ты ведь еще будешь здесь через две недели?
— Нет, — внезапно сказала Морин. — Я тоже уезжаю. В Аргентину.
Она вдруг решилась. Она поняла, что хочет быть как можно дальше от Ирландии к тому моменту, когда сюда вернется Дон.
— Куда? — растерялась Келли.
— Алан предложил мне работу секретаря, — пояснила Морин. — Как раз то, что мне нужно. А с моим несуществующим опытом работы нельзя отказываться ни от каких предложений.
— Но это так далеко! — ахнула Келли.
— Ничего. Туда летают самолеты. И обратно — тоже. Не понравится, вернусь. — Морин говорила спокойно и уверенно, хотя внутри у нее все дрожало от волнения.
— Но когда?
— Завтра утром. Проводим вас и полетим.
— Ты уезжаешь с Аланом?
Глаза сестер встретились, но Морин почти сразу же отвернулась к окну.
— Я еду работать, Келли.
— А остальные знают о твоем отъезде?
— Пока еще нет.
Ее уверенности хватило ненадолго. Стоило взволнованной Келли выбежать из зала, как Морин тут же бросила мокрую тряпку и закрыла лицо влажными руками. Сейчас Келли расскажет о ней всем, в том числе и Дону. Теперь отступать уже поздно. Она сделала свой выбор.
Ужин был ранний и спешный. Расстроенная тетя Пегги едва удерживалась от слез.
— Обе наши девочки разлетаются, оставляют нас одних, — сказала она грустно.
— Но, мама, мы-то с Доном вернемся через две недели. А вот Морин…
— Наберется секретарского опыта и тоже вернется, — дружелюбно сказал Алан, бросив на Морин быстрый взгляд, в котором ей почудилась едва заметная насмешка.
О каком опыте он говорит? Морин, не чувствуя вкуса, жевала бутерброд. Ей казалось, что все смотрят на нее как-то странно, словно догадываются о чем-то. Дон кидал тревожные и вопросительные взгляды, но Морин их словно не замечала. Поздно. Надо было смотреть на нее раньше. Теперь эти взгляды уже ничего не изменят.
— Ну все, нам пора.
Дон первым поднялся из-за стола. Все засуетились, кто-то пошел за чемоданами, Келли бросилась на шею матери. Морин вышла во двор, чтобы не путаться под ногами и не мешать прощанию.
Она стояла под деревом одна, глядя вдаль, когда из дому неожиданно вышел Дон и быстро приблизился к ней. После свадьбы они практически не общались и уж тем более не оставались наедине.
— Морин, я беспокоюсь за тебя, — сказал он неуверенно.
— Но почему? — Она старалась казаться веселой.