Днем и ночью

Тернер Дебора

— И никто из них не умудрился забеременеть от тебя, — добавила она убито.

— Только не плачь.

Алан нежно коснулся губами ее закрытых глаз, под которыми закипали слезы, потом губ, подбородка, висков. Морин стояла как деревянная, не шевелясь, боясь вздохнуть или вздрогнуть под его поцелуями. Наконец он поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Ты можешь заставить меня хотеть тебя, — сказала она упрямо. — Но я все равно не выйду за тебя замуж.

Взгляд Алана снова стал жестким.

— Ты выйдешь

за меня замуж, даже если мне придется силой тащить тебя под венец. Я слишком хорошо представляю себе, что значит расти без отца. Мой ребенок вырастет в полной семье.

Морин уже с трудом держалась на ногах. Вся кровь отлила от ее лица, и она вдруг пошатнулась, но Алан мгновенно подхватил ее на руки. Ощущение ее послушного, мягкого, гибкого тела волновало его даже сейчас, когда ему казалось, что он ненавидит и презирает ее. Морин выглядела сейчас такой маленькой и хрупкой; ему хотелось прижать ее к себе, утешить, защитить.

Вот только она не желала, чтобы он ее защищал.

— Я не потеряю сознание, — произнесла Морин сквозь зубы, бросив на Алана яростный взгляд. — Я еще никогда не падала в обморок, и из-за твоего ребенка тоже не упаду. Если ребенок есть.

Ее отчаянное упорство заставило Алана улыбнуться против собственной воли. Он крепче прижал Морин к себе, не в силах отвести глаза от ее бледного и заплаканного, но все равно такого прекрасного лица.

Морин чувствовала, как, несмотря на головокружение, от его близости пробуждается в ней желание.

— Отпусти меня, — потребовала она шепотом.

Алан продолжал держать Морин на руках, глядя ей в глаза.

— Отпусти.

— Ну хорошо, — согласился он.

Алан осторожно уложил ее на постель и сел рядом. Они смотрели друг на друга, и взаимная обида и гнев отходили на задний план, уступая место чувству более могучему и властному.

— Я не выйду за тебя, — не отрывая завороженного взгляда от лица Алана, проговорила Морин.

— А что ты сделаешь? Вернешься в Рингсенд? Станешь живым укором сестре?

Морин прикусила губу и тут же почувствовала его жадный взгляд, который он не мог оторвать от ее рта.

— Я еще точно не знаю, — нерешительно ответила она. — И вообще, может, я вовсе не беременна. Я в этом не уверена.

— Зато я уверен, — сказал он просто. — И я не хочу, чтобы моему ребенку пришлось пробиваться в жизни так, как это приходилось делать мне.

Морин колебалась. Она прекрасно понимала, что одной ей придется нелегко.

— Нам нужно пожениться как можно скорее, — настаивал Алан.

— Я вернусь в Кормак-Холл, — слабо повторила Морин.

— Ты не поступишь так со своей сестрой. Ты хочешь испортить ей жизнь? Келли этого не заслуживает.

Морин отвернулась. Конечно, Алан был прав. Если она сейчас вернется в Кормак-Холл, одна, беременная, Келли во всем обвинит себя. Но выходить замуж за человека, которого

любишь, и который не любит тебя… Это значит обречь себя на бесконечные муки.

— Алан, ты не можешь жениться на мне силой. И не торопи меня, это тебе не поможет. Я должна все хорошенько обдумать, не мешай мне, пожалуйста.

Алан с трудом сдерживал бессильный гнев и нетерпение. Он должен убедить ее!

— Посмотри на меня, Морин.

Она, не оборачиваясь, замотала головой.

— Посмотри.

И Морин, не выдержав, повернула голову.

— Послушай, у нас с тобой может быть совместное будущее. Мы привлекаем друг друга физически, нам интересно вместе… и у нас будет общий ребенок.

Он знал, как заставить ее колебаться. Но Морин продолжала упрямо молчать.

— Я достаточно заметная фигура в обществе, — продолжал Алан. — Если мы опоздаем с женитьбой, обо мне начнут ходить всевозможные сплетни, а их и так уже немало. Но дело даже не в этом. Я действительно хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы наш ребенок был счастлив, чтобы он был уверен в том, что родители любят его, чтобы у него были и мама, и папа. — Он бросил на нее взгляд, от которого ее сердце забилось как бешеное. — Поверь, ты не пожалеешь, что стала моей женой. Я сумею сделать твою жизнь приятной, — добавил он многозначительно.

Протянув руку, он легко провел пальцем по ее щеке, и Морин вздрогнула всем телом, ощутив это прикосновение. Как ей хотелось поддаться на его уговоры! Закрыть глаза, позволить ему прикасаться к ней — так мягко, так нежно.

— Нет, — проговорила она, с трудом подавляя сладкую дрожь. — Не пытайся сбить меня. Ребенок не может быть счастлив, если несчастлив брак его родителей.

— Значит, мы должны сделать наш брак счастливым, — невозмутимо ответил Алан. — В конце концов, ты же хотела выйти за Тоби, не любя его.

Морин вздрогнула.

— Это правда. Я не имела права эксплуатировать его любовь. Но мне тогда было так плохо и одиноко… А он так любил меня и хотел быть со мной. Мне казалось, что, выйдя за него замуж, я сделаю его счастливым и, возможно, стану счастливее сама. Но я не смогла… Я ничего не испытывала к нему, кроме дружбы, не смогла даже ответить на его поцелуй… И тогда сказала, что не могу, что мне очень жаль…

Алан, вскочив с кровати, подошел к окну и со всей силы ударил кулаком по подоконнику.

— Но ведь он верил, что его любовь взаимна! Как ты могла обманывать его!

— Поверь, мне очень жаль, что так получилось, — устало ответила Морин. — Но, мне кажется, Тоби тоже отчасти виноват. Он-то знал про Дона, но делал вид, что ничего не знает. Он обманывал сам себя и хотел, чтобы я тоже участвовала в этом обмане.

— Но как ты могла отказать ему в такой момент? В самый неподходящий! Когда ему было и так плохо? Ты не могла не знать о проблемах его фирмы!