Днем с огнем
Шрифт:
— Минутку, дай переварить… — это я не про лисички сказал; добавил по измышлении. — А что Алла не природная, ты с чего взял?
Овинник посмотрел на меня, как на дите малое.
— Так ты ее шугнул, там, в гостях. И из слов твоих: злости в ней больше, чем умения. Потому я и слово взял наперед тебя. И ярил ее словом нарочно, видел же, что не сдержится. А кто средь них вящая, уж ясно стало, как белый день.
— Алла и не сдержалась, — я восхищенно прищелкнул языком.
Я видел пару раз овинника в минуты слабости, практически без сил. Потому и не усомнился в нужности
— А ты показал не только решительность, но и справедливость: так к огню обратился, чтобы он никого не пожег, не подранил. Чем подтвердил каждое слово мое. И холопка светлая звука не издала: она, как я и мыслил, присная главнейшей. Так что лиха от ведьм с того берега не жди. Силы общие приуменьшатся, но и власть, как тряпку, рвать станет некому. Чернушка может спакостничать, потому совсем уж не расслабляйся.
— А дому она что-то сделать может? — озвучил я опасение, еще у Антоновых возникшее. — Домовику? Нам уезжать на днях, он вряд ли с нами согласится уехать. Нелид! Имей ввиду, если решишься оставить дом, я могу позвать тебя в другой наш домик, дачный. Он ко мне ближе и приезжать я в него могу чаще.
— Никуда не поедет Нелид, — ответили мне со стороны печи. — Ехида не сунется. За меня не боись.
— Услышал тебя. Слушай, а если бы ты ошибся в расчетах? — обратился снова к овиннику. — И ведьмы бы иначе себя повели?
— Да спалил бы ты тогда что-нибудь, — сверкнул алыми искрами в зрачках Кошар. — Дровник, например. Или сарай. А я бы шерстин вокруг их домов уложил. Случись чего — запалил бы. Ты же жалостливый. Супротив живого сознательно насмерть жечь — ноша тяжкая.
Тут он был прав. Не уверен, что я с такой ношей справился бы. Но откуда он узнал про дровник? Что я к нему примерялся — как бы он красиво, ярко горел.
— Ты ешь, стынет же, — сощурился серый хитрован. — Завтра в пуще все силы тебе пригодятся, вся снедь.
"Patience, mon cher [6] . Еще остались аттракционы, на которых мы не катались", — всколыхнулось в памяти детское, голосом ма.
— Да что со мной не так?! — вспылил я, когда рука в очередной раз прошла сквозь пламенную струну. — Получалось же!
— Как осознаешь, отправимся обедать, — индифферентно покачал усатой головой манул. Невесть откуда послышался смешок.
6
Терпение, мой мальчик (фр.).
Сговорились нечистые. А ведь я сильно сомневался, вести ли в лес с собой Кошара. Гадал, как на его появление отреагирует лесовик. Нормально отреагировал, внес заревого батюшку, скажем так, в рамки достигнутых договоренностей. И в списки особых посетителей.
Тоже верно: тренировки без тренера — баловство одно. Нет, если база в подкорку вколочена, сотнями человеко-часов отшлифована, а самодисциплина на высоком уровне, тогда можно и самому
Вот уже четвертый час я создавал так четко получавшиеся у меня накануне огненные струны. С ними навострился. А любое воздействие мной на мои же потуги — проваливалось. Я, сбегавший по огненной "лестнице" с неба на землю, подтягивавший свою тушку, как на перекладине — раз за разом хватал бесящее ничто в попытках повторить сии действия. Огонь просто пропускал сквозь себя мои пальцы (стопы, локти, колени и даже голову — побиться пытался об огонек).
— Ты и запалить участок леса сопоставимый не сумел бы без встряски, — растопырил усы Кошар. — Ты снова действуешь чем? Головушкой. А надо чем?
Не сдержался, закрутил фразочку в стиле Макса Находько, с упоминанием органа, который к тушению огня еще как-то приложить реально, а к воспламенению и использованию пламени — нет.
— Уище… ищет… свищет… — впечатлилось эхо.
— Домой пойдем, — спрыгнул с камушка овинник. — Бестолковщина прет из всех мест, разумения не прибавляется.
— Можно все-таки для тупых разъяснить? — скривился я. — Обидно ведь, когда теперь такая возможность представится.
— Нельзя разъяснить, почувствовать надо, — Кошар приложил лапу к груди. — А у тебя такие запутки ныне внутри, что заговаривать — только вредить.
Я стиснул кулаки и зубы, и попросил Евсея, батюшку лесного, открыть нам тропу к деревне.
Сердился я не только на себя. Не нравится мне, когда мои планы ломают. Особенно, когда такое происходит раз за разом. А некий сотрудник органов с неочевидными для меня функциями и полномочиями Сергей Крылов именно это и сделал — сломал мои планы.
До того, как забуриться в пущу лесную, мы с Кошаром зашли в сельский магазин. Мы — громко сказано, так как шерстистый упаковался в рюкзак. Купить свежего, не вчерашнего, хлеба для лесного хозяина — такова была цель визита. И оживший с появлением сигнала сотовой сети аппарат к той цели отношения не имел ни малейшего.
— Андрей, приветствую! Ты на послезавтра планами не обзавелся? — Сергей моему голосу заметно обрадовался, но радость быстро сошла на нет, когда он понял, что я не в городе. — Это важно, чрезвычайно важно! Беда-Беда уверена, что без тебя не обойтись. И быть тогда беде.
Стоило мне услышать про внештатную сотрудницу-пифию, как стало очевидно: с меня собираются взыскать должок.
— Буду, — коротко откликнулся, памятуя о страшном монстре под названием роуминг. — Созвонимся завтра.
И тут же озадачил Женю работкой для него и его нивушки.
Нет, сам факт быстрой отдачи долга меня вполне устраивал. Выпустить меня из поля зрения сотрудники Невского РУВД не выпустят, но одним рычажком давления у них сразу станет меньше. Плохо было то, что со всеми суматохами, ведьмами, шкодами домовика и лешего (привет пятачку!), я потратил все отгульные дни не на то, что планировал. И тут еще на день урезали мой мини-отпуск. Неудачные попытки повторить уже вроде как пройденные шаги в освоении огневой силы раздосадовали меня на фоне вынужденного возвращения конкретно так.