Дневник 1984-96 годов
Шрифт:
Вчера написал первый абзац в роман. Дай бог, чтобы пошло.
Вклеиваю заметочку из "Книжного обозрения" (из большой статьи Оскоцкого от 15 сентября): "Уже вышли, вот-вот на выходе или выйдут в 1990–1991 годах роман Александра Бека "Новое назначение", повести Василя Быкова "Карьер" и Анатолия Приставкина "Ночевала тучка золотая", книга Анатолия Жигулина "Черные камни", роман Сергея Есина "Имитатор", проза Виля Липатова, Вячеслава Кондратьева, Владимира Маканина, книги Натана Эйдельмана "Лунин" и "На рубеже веков"… "
5октября. Слава
19-го мне вылетать в Африку; а до 10-го надо сделать прививку от желтой лихорадки.
Чуть-чуть подвигается роман. Задумал два цикла: "История разрушения русской культуры" и, масштабом поменьше, "Ненаписанные рассказы" — цикл небольшой публицистики, когда темперамент перехлестывает художественные возможности. Кое-
что не написано из-за лени, кое-что из-за упущенного времени, а потом заглохло.
Сегодня выступал перед врачами. Обычный комплекс вопросов. Что опять поразило — меня знают. К Юле, которая делает массаж, сегодня уже специально пришел ее родственник, чтобы познакомиться со мною. "Соглядатая" знает очень подробно.
Говорил с Валентиной Александровной Толстик, моим врачом, о санатории, о цене за все это, о детях — "внук секретаря ЦК" (живет в полулюксе), о сыне Жданова (бывает два раза в год), о Никонове ("пенсионер союзного значения" — сам, сыновья с женами и внуками — "может быть, последний раз"), о прикрепленном к ним катере и т.д. В отсутствие сановных и именитых стоят пустыми люксы, полулюксы, госдачи, в которых цветные телевизоры, шелковые занавески, люстры. Скучают горничные, собачники и пр.
"Куда же летишь ты, Русь?"
8 октября. Пишу в самолете. Завтра последний день для прививки, поэтому поменял билет, еду раньше, но очень этому рад. Много времени занимало любимое занятие Вали — смотрение ТВ и чтение газет. Бессмысленное все это дело, но надо подчиняться правилам.
Вчера ходил на выставку Н.С. Хрущева, переехавшую в Сочи. Поразил в этой рассчитанной на потребителя выставке ее очень низкий уровень — дворцовая. Ее-то обыватель жадно и потребляет. И второе — цена. Полтора рубля — это опять косвенное подтверждение первого. За дворцовую-то жизнь отдадут и дороже.
Улетаю: в Сочи жарко, в Москве холодно. Утром купался и бегал десятку. Роман опять встал, нет сил разбежаться и — вперед.
12 октября, четверг. Разминулись на аэродроме с Валей. Она вернулась из Сочи, и все мое спокойствие и работа рухнули.
Вчера был в Большом на спектакле "Капулетти и Монтекки" Беллини. Удивительное искусство и чувство меры. В нескольких местах я "поплыл". Особенно хороши были хоры.
Сделал прививку. 19-го, кажется, улетаю по линии Союза писателей в Гвинею.
19 октября. Состоялся
Не написал: в пятницу, значит 13-го, отвез Апенченко "В родном эфире" — в воскресенье он позвонил мне: берут в 3-й номер (если, конечно, приглянется Чупринину и Бакланову). И тем не менее если будут купюры — заберу.
Забыл вплести в дневник новый скандал с Ельциным. Удивительное разоружение авторитета на глазах у всего народа. Боже, как все врут и передергивают!
Ежедневно бегаю и купаюсь.
24 октября, вторник. Обсуждали в Литинституте повесть Саши Чернобровкина "Одесситка". Интересно, но что же делать с языком у мальчика?
28 октября, суббота. Вчера вел передачу на ТВ. Я отчетливо осознал, что не могу притворяться, как все. Говорить, "чтобы от губ отлетало" — не моя специальность. Это дается мне с огромным трудом.
Передача состоялась в день закрытия сессии Верховного Совета РСФСР. В качестве гостей были Дмитрий Афанасьевич Волкогонов и Давид Никитич Кугультинов. Кугультинов — о русской прозе. У Волкогонова — много странной грусти. Его предложения на сессии не прошли.
Еще на день раньше, в четверг, вместе с Саней Авдеевым ездили в Филимоново (по Киевскому шоссе), в 5-й психоневрологический интернат. Разрушенный бесцельно монастырь. Потрясло забытое между этими домами кладбище. Его уже несколько лет назад закрыли, но там лежат предки тех, кто сейчас живет в этих домах. Все кладбище окружено холмами свиного навоза: продуктов в магазинах нет, а надо кормиться, разводят свиней. Свиной навоз — между могилами, и моча уходит в подпочвенные воды… В передаче на фоне съемок из Филимонова цитировал Евангелие от Иоанна.
13 ноября, понедельник. Вероятно, я охладел к дневнику. События: на 7–8 был с Валей в Болшево. Читал "Записки баловня судьбы" А. Борщаговского. Прочел запоем — это моя эпоха, воспринятая по радио и через заголовки газет. Здесь взгляд изнутри, со знанием дела. Довольно объективно, хотя, естественно, акцент "на своих". Но и своих не щадит: ужасно разделывается с Я. Варшавским — "соавтором" драматурга Сурова. В телефонном разговоре А.М. подарил мне еще подробность. Черновик пьесы "Зеленая улица" Сурова сделал К. Рудницкий. В журнальной публикации "Записок" его пощадили — только что умер.