Дневник черной смерти
Шрифт:
Она встретилась с ним взглядом, но не произнесла ни слова.
Едва последняя застежка была расстегнута, вернулась Линда с кипой одежды. Майкл взял ее и переступил через костюм. Стыдливость сейчас казалась неуместной, но он слегка покраснел при мысли, что незнакомые женщины видят его почти голым, и быстро оделся.
Сапоги стояли на земле, но, когда он потянулся к ним, Лейни сказала:
– Нет. Оставьте их тут.
– Я же босиком, а земля еще мерзлая.
– Не волнуйтесь. Идти недалеко.
Он на цыпочках сходил в уборную и облегчился под бдительным взглядом одного из мужчин, которому Лейни отдала его пистолет. Мысли о бегстве
«Резко откинуться назад, свалить его, вырвать пистолет и рвануть…»
Но куда он пойдет без коня, без обуви, в холодную мартовскую погоду? Тем более ему не миновать места, где бактерии только и ждут, чтобы вгрызться в его плоть.
«Главное – уцелеть», – напомнил он себе.
Значит, надо потерпеть, дожидаясь подходящей возможности.
Услышав, что ворота открываются, дети тут же опустили свои книжки. Вслед за ними Джейни и Кэролайн вышли во двор, Кристина чуть-чуть позади.
Джейни приняла у Тома поводья Конфетки и подняла на него взгляд.
– Ты вернулся скорее, чем я предполагала.
Он рассказал о валуне, упавшем поперек дороги.
– Это должно было случиться раньше или позже. Природа снова берет свое.
– А что с Майклом? – спросила Кэролайн.
– Дальше он поскакал без меня, – ответил Том. – Гален ловчее Конфетки, пришлось повернуть назад раньше, чем я собирался. Боялся чересчур перегрузить ее лодыжку.
Кэролайн нахмурилась.
– С ним все в порядке, – заверил ее Том. – И будет в порядке.
День продолжался своим обычным чередом, однако туман неуверенности определенно сгущался.
Пока они с Джейни готовили обед, каждые несколько минут Кэролайн поглядывала в окно на ворота, надеясь увидеть ярко-зеленый костюм. До заката оставалось не больше часа.
– Он уже должен был вернуться, – сказала она.
– Вовсе не обязательно, – попыталась успокоить ее Джейни. – Может, он нашел что-нибудь такое, что стоит привезти сюда.
– Он множество раз проделывал этот путь и, уж наверное, нашел бы это стоящее раньше, если бы оно было.
– Может, да, а может, нет. Постарайся расслабиться… он может вернуться в любую минуту.
Кэролайн снова выглянула в окно.
– Надеюсь, ты права.
Мучительно медленно прошел час. Свинина была готова, солнце зашло. Дети покончили с занятиями и уселись вместе с Кристиной за обеденный стол. Его уже накрыли, но пока никого не звали.
Кэролайн изо всех сил старалась сделать хорошую мину при плохой игре – ради малышей; но сумела лишь несколько раз с жалким видом улыбнуться. Когда из конюшни пришел Том, Джейни отвела его в сторону.
– Что нам делать?
– Ждать. – Что еще он мог предложить? – Поесть, конечно. И ждать.
– Может, послать кого-нибудь навстречу?
– Пока не стоит. Майкл в состоянии позаботиться о себе. Может, не желая слишком утруждать Галена, он решил заночевать где-нибудь в пустой конюшне, а вернуться утром.
– Как можно спать в таком костюме?
Том не ответил на этот вопрос.
– Уверен, с ним все в порядке. Майкл умный человек.
«Надо же быть таким дураком, позволить вот так поймать себя», – думал Майкл, сердито расхаживая туда и обратно по маленькой комнате в большем из двух зданий, когда-то бывшем жилым фермерским домом и теперь, как казалось Майклу, любовно восстановленном до своего первоначального состояния.
Полы блестели от лака, на белых стенах ни пятнышка.
Не говоря уж о молодости и хорошем знании местности.
Однако он не видел никого в ножных кандалах, и обращались с ним на удивление хорошо; может, ему все же не причинят вреда? Лучше взять себя в руки, успокоиться – и дождаться, пока представится возможность сбежать. В таком взволнованном состоянии уснуть он не мог, поэтому принялся читать названия стоящих на полках книг, пока взгляд не остановился на одном из них: «Изготовление сыров».
Он читал что-то о сычужном ферменте – хотя, по правде говоря, толком не мог сосредоточиться, – когда дверь отворилась. Вошел мужчина с пистолетом Майкла в руке и с ним та женщина, Линда, которая несла поднос с едой. Майкл увидел, как над тарелкой поднимается пар, почувствовал аппетитный запах; рот непроизвольно наполнился слюной. На тарелке были бобы, мелко нарезанная курица и какая-то зелень… возможно, шпинат. Тут же лежала потускневшая от времени ложка.
Линда поставила поднос и вышла.
– Мы подумали, может, вы проголодались, – сказал мужчина, растягивая слова на манер южан. – Давайте поешьте.
Майкл встал, делая вид, что не замечает подноса.
– Кто вы? Зачем я здесь?
Мужчина улыбнулся и кивнул на еду.
– Моя жена обидится, если выяснится, что ее труды пропали зря, поэтому, прошу вас, съешьте то, что она для вас приготовила. – Он попятился к двери. – После этого мы зададим вам те же вопросы.
Том повесил фонарь на крюк над дверью и отчистил ботинки от весенней грязи. Развязывая шнурки, он услышал негромкие голоса Кэролайн и Джейни. Поставил ботинки на коврик и в одних носках вошел в зал. Женщины тут же повернулись в его сторону; он увидел, что Кэролайн плачет.
Обычно, устроив на ночь животных и возвращаясь после этого домой, мужчины находили женщин, сидящих за чашкой чая – слава богу, что у них есть теплица – и занятых мелкой рутинной работой, в которой не было недостатка в их новом мире. Всегда требовалось то заштопать дырки, то подлатать или сшить заново рукавицы, то связать прихватки для посуды или половые коврики. Том часто восхищался своей женой – женщиной, получившей прекрасное образование и достигшей большого профессионального успеха, – которая, казалось, находила удовлетворение в занятиях простыми домашними делами. Она, когда-то вскрывавшая мозг сотням пациентов, сейчас своими необыкновенно чуткими пальцами вязала, плела и шила всякие нужные мелочи. Он никогда не слышал от нее ни единого слова жалобы на то, что другие, возможно, расценили бы как понижение своего статуса. Пока женщины трудились, мужчины играли в карты или «Скрэбл»; [4] если кто-то уставал или неважно себя чувствовал, его сменял другой.
4
«Скрэбл» – игра в слова, аналог русского «Эрудита».