Дневник его любовницы, или Дети лета
Шрифт:
Я ненавидел свое воображение. Еще в далеком детстве оно постоянно подкладывало мне свинью. Я жил по законам придуманного, несуществующего мира, который для меня был в сто раз реальней и интересней мира существующего. Я пытался поделиться своим миром с окружающими, пригласить их в гости, что ли… Но меня называли врунишкой, и это в лучшем случае. Иногда случались вещи и похуже. Проклятое воображение!
Я примирился с ним только тогда, когда начал писать книги. Вот здесь я позволил своему воображению развернуться так, как ему было угодно. И оно разворачивалось в полотно такой длины и
– Ты все выдумало, – сказал я своему воображению. – Никакой женщины на фотографии вчера не было. Тебе захотелось романтики, небольшого любовного приключения, вот ты и потребовало появления прелестной незнакомки. Но я тебя сейчас выведу на чистую воду. Сейчас все уберу, позвоню Наталье Ивановне, и она подтвердит, что никакой женщины на фотографии не было. Не было, понятно?!
Воображение трусливо молчало. Наверное, само поняло, что заигралось и зашло слишком далеко.
Я принес из кухни поднос, собрал на нем осколки вазы, разлетевшиеся по комнате. Аккуратно отряхнул растрепанный букет, немного поколебался и вынес цветы на веранду, предварительно сунув опавшие розы в стеклянную банку. Почему-то держать их перед глазами было выше моих сил. Потом я вытер лужу возле стола, с горечью отметил, что на полу образовались глубокие царапины. Придется как-то маскировать изъяны на сверкающем паркете. Стол, что ли, немного передвинуть?
Я отошел в сторону, склонил голову набок, прикинул изменения в интерьере. Да, можно отодвинуть. Только одному мне не справиться, стол слишком тяжелый. Придется звать на помощь друзей. Интересно, кого я могу позвать на помощь?
Не выпуская из рук мокрую тряпку, я присел на край дивана. Вопрос, конечно, интересный. Получается, что кроме Глеба мне звать на помощь некого. Ах, да! Еще у меня есть визитная карточка некого Егора!
Я представил себе, как набираю заветный номер, написанный от руки, и говорю взволнованным голосом:
– Егор, мне срочно нужна помощь, чтобы передвинуть стол в моем кабинете!
Я не удержался и хмыкнул. Интересно, что ответит Егор в таком случае? Что может ответить человек подобного склада?
Я устроился поудобней и почти забыл о снимке, лежавшем в ящике стола.
Скорее всего, Егор скажет спокойным трезвым голосом:
– Пойди проспись.
Хотя нет… Это не в его стиле. Скорее всего он скажет так:
– Жди. Ребята приедут через десять минут.
Я снова тихо рассмеялся, и только тут заметил, что позволил воображению распоясаться.
– Ах, ты мерзкое, – начал я, но тут же споткнулся.
– Я тебя отвлечь хотело, – грустно сказало воображение.
Я виновато откашлялся.
– Ладно, мир, – произнес я вслух. – Но с сегодняшнего дня я буду тебя жестко контролировать. Посажу на цепь и стану выпускать на волю только тогда,
Воображение ничего не ответило. Недовольно, надо полагать. Ну и бог с ним!
Я ликвидировал следы учиненного мной беспорядка, сел за стол и взял в руки мобильник. Пошарил в памяти, нашел номер телефона, который передала мне Ольга со слов Натальи Ивановны.
– Сейчас мы все поставим на свои места, – сказал я воображению.
Набрал номер и проложил трубку к уху. В трубке понеслись длинные гудки, и звучали они так долго, что я уже отчаялся и хотел отключить аппарат. Но тут на линии что-то щелкнуло, гудки прекратились, и мне ответил жизнерадостный молодой голос:
– Слушаю!
– Добрый день, – начал я. Этот женский голос был мне незнаком. Насколько я помню, у Натальи Ивановны он значительно ниже. Может, к ней приехала дочь?
– Ну, не такой он и добрый, – резонно заметила девушка на другом конце провода.
– Тогда здравствуйте, – поправился я. Настроение, загнанное в угол недавним происшествием, начало медленно выправляться. До чего же хорошая вещь – молодость!
– Здрасти, – ответила девушка так же приветливо и жизнерадостно.
– Это санаторий «Солнечный берег»? – спросил я на всякий случай.
– Точно так!
– Номер двести пятнадцать?
– Опять угадали.
У меня с души свалился огромный тяжелый валун. Слава богу, мистика закончилась! Все правильно, все ясно, все понятно.
– В таком случае, попросите, пожалуйста, Наталью Ивановну, – сказал я.
Девушка внезапно замолчала, и в ее молчании мне почудилось нехорошее отчуждение.
– Какую Наталью Ивановну? – спросила она холодно.
– Которая живет в этом номере, – ответил я довольно глупо. И спросил:
– Вы ее дочь?
Минуту девушка молчала, потом сказала злым голосом, в котором не осталось ни тени прежней жизнерадостности:
– Придурок!
И бросила трубку.
Минуту я пялился на аппарат, который выдавал в эфир короткие противные сигналы. Потом медленно, как во сне, включился в сеть и нажал на кнопку автоматического повтора последнего номера.
На этот раз мне ответили сразу. Причем, ответила не девушка, а какой-то молодой мужчина.
– Да! – выкрикнул он резко.
Я вздрогнул.
– Простите, – начал я, стараясь говорить твердым голосом. – Я звонил вам только что…
Больше я сказать ничего не успел. Мужчина перебил меня яростным полузадушенным шепотом:
– Слушай, ты, козел, я сейчас узнаю твой номер, разыщу тебя и так поговорю, что ты неделю спать будешь стоя! Понял, урод?
– Подождите, – начал я рассудительно, но трубку снова бросили.
Я отключил аппарат и отложил его в сторону. Ничего не понимаю. Может, я схожу с ума?
Я подскочил на месте и выдернул себя из-за стола. Господи! Только не это! Все, что угодно, только не это!
Я выбежал на улицу. Дождь по-прежнему лил как из ведра, но меня это нисколько не волновало. Я бросился к машине. Выехал с дачи, закрыл ворота и рваными неровными движениями развернул мою старушку по направлению к Городу. Не привыкшая к такому обращению «нива» обиженно заурчала, но я не обратил на это никакого внимания.