Дневник эльфийского сутенера
Шрифт:
— А может, все-таки морду набьем и бросим работу? – спросил Кархи. – Хотя нет, что-то мне не нравится эта мандолина, — признался гоблин. – Я конечно, знаток инструментов никакой, но мне кажется, что эльфийские завитушки на мандолине, которую мы отдали Зариэль, выглядели по–другому.
— По–другому до того, как их переписал тот старый мастер? – заволновался Урр–Бах.
— Да, — твердо заявил Кархи. – Знаешь, давай-ка сходим сначала к нему с мандолиной, а потом уже будем решать, что делать с мерзкой бородой Гримбольда.
— Одни проблемы! —
Второй раз открывать дверь на чердак оказалось куда легче. Упрятав футляр в дорожную сумку, друзья направились к мастерской хитрого настройщика. Тот был на месте и, к счастью, один, правда, он не особо обрадовался приходу напарников.
— Добрый день, папаша, нам нужна твоя консультация, — прогрохотал тролль, пребывая в раздраженном состоянии духа. – Кархи, запри дверь, нам не нужны посторонние.
— Зато мне они нужны, за их счет я кормлюсь, — неприветливо произнес мастер. – Что на этот раз у вас стряслось?
— Моему другу показалось, что найденная нами на дороге мандолина — подделка, хотя и с тайником, — сказал тролль.
— Надо же, ситариэли стали валяться на дорогах, — прокряхтел старик, открывая протянутый ему Урр–Бахом футляр. – Хотел бы я хоть раз найти на дороге нечто подобное. А то все одни конские яблоки попадаются.
— Дорогу тоже надо уметь выбирать, — сказал Кархи. – Ты, папаша, скажи нам честно, чьих рук эта мандолина и сколько она стоит. И кстати, как тебя зовут?
Мастер прочитал эльфийскую подпись, открыл тайник и замер в изумлении, раскрыв сюрприз от Кархи.
— Не обращай внимания на это, — с досадой произнес тролль, — это шутка моего друга. Не очень удачная. Старик оторвался от замысловато сплетенных фигурок на бумаге и заявил:
— Меня зовут Турфелем. Один золотой и я все расскажу об этой мандолине.
Тролль решил не называть их имена, а просто отдал монету и выжидательно уставился на старика.
Мастер быстро подтянул струны и сыграл короткую мелодию. Потом цокнул языком и проиграл какое-то произведение. Хотя настроение у тролля было неважным, но и он оценил красоту музыки, издаваемой мандолиной.
— Вам попалась самая качественная подделка, которую я когда-либо встречал, — вынес вердикт Турфель. – Инструмент прекрасно играет, не для первых Ситариэлей, конечно. Сделан тайник, причем именно на том расстоянии, которого придерживался сам великий мастер. Подпись, правда, умышленно сделана от имени несуществующего потомка, но это не важно, делали с умыслом. Не каждый мастер отличит подделку. Она и меня сначала ввела в заблуждение. Вот только с древесиной вышла промашка. Сэкономили на дереве или не смогли достать нужное, не знаю.
— О чем ты говоришь? — не понял Урр–Бах.
— Вот, посмотрите на узор древесины на стенке тайника, — мастер указал на тонкие волокна дерева, которое не было залакировано. — Да будет вам известно, что мандолины делаются из трех различных
— А теперь взгляните на текстуру этого грифа — обычный орешник, который используется всеми неэльфийскими мастерами. Твердый и недорогой, в отличие от каменного дерева, которое безумно дорого. Это единственный просчет мастера, а сделать подобную вещь мог только опытный мастер, один из лучших. Звук все равно вышел прекрасный, нежный, с богатым тембром, легко спутать с ситариэлями.
— А можно ее продать как ситариэля, раз она ничем не отличается от этого ситариэля? — жадно поинтересовался Кархи. Тролль кивком присоединился к вопросу напарника.
— Нет, — с сожалением ответил Турфель. – Первые ситариэли стоят не меньше десяти тысяч золотых эркалонов. Тот, кто покупает ситариэля, платит за экспертизу инструмента трем лучшим мастерам. Они ставят подписи под своей очень недешевой оценкой о подлинности мандолины. Этой традиции больше двухсот лет — желающих разбогатеть на подделке всегда хватало. Документ заверяется печатью главы гильдии музыкальных мастеров, тоже недешевой. Разве что продать какому-нибудь богачу в глуши, где нет никаких мастеров поблизости, например, великому шаману, — протянул Турфель, с надеждой поглядывая на Кархи. – Я бы расстарался, настроил звук не хуже подлинного ситариэля, и совсем недорого.
— Упаси предки! – испугался Кархи. – Я не самоубийца. Шаману достаточно будет посмотреть мне в глаза и он все поймет. Правитель Великого Шаманата дураком быть не может, иначе его придушат духи. Или соперники, — добавил гоблин, — что одно и то же.
— Тогда предлагаю двести монет золотом, — тут же предложил старик.
— Триста, — не согласился Урр–Бах, обескураженный словами мастера.
— Больше двухсот пятидесяти не дам, мне тоже надо получить выгоду.
— Согласны, — заявил Кархи, переглянувшись с троллем.
Турфель засуетился, неумело пряча довольное выражение лица, сбегал в жилую часть мастерской и через несколько минут принес тугой кошелек. Пересчитав монеты, друзья попрощались с мастером и пошли к выходу. Удачная сделка сделала старика куда любезнее. Он пожелал им удачи и попросил не забывать о нем, если они найдут на дороге еще какой-нибудь инструмент.
— Если что, я куплю и арфу, и скрипку, — напутствовал их на прощание старый мастер.
— Не сомневаюсь, — с досадой буркнул тролль. Надежда открыть свое агентство исчезла, едва поманив их поддельной мандолиной.