Дневник мотоциклиста: Заметки о путешествии по Латинской Америке

Че Гевара Эрнесто

Растущие трудности

На выезде из Темуко все шло нормально, пока мы не добрались до пригородного шоссе, где заметили, что прокололи заднее колесо, и остановились, чтобы починить его. Работали мы упорно, но едва поставили запаску, как выяснилось, что она тоже спускает. Было ясно, что придется провести ночь под открытым небом, потому что и мечтать было нельзя о том, чтобы продолжать ремонт в подобное время, однако не забывайте, что теперь мы были экспертами:скоро на помощь нам пришел тягач, водитель которого отвез нас к себе и закатил настоящий пир.

Рано утром мы отнесли камеры и покрышки в мастерскую, чтобы вытащить проколовшие

их железяки и залатать, и снова, незадолго до захода солнца, тронулись в путь; но прежде нас угостили типичным чилийским блюдом из тушеного мяса со множеством приправ и вкуснейшим домашним, то есть неотфильтрованным, вином. Как всегда, чилийское гостеприимство сильно задержало нас — где-то на полпути между Сан- Хуаном и Мендосой.

Разумеется, проехали мы немного, километров восемьдесят, и заночевали в доме лесника, который ждал от нас вознаграждения за стоянку, но поскольку такового не последовало, то на следующее утро он оставил нас без завтрака, так что мы пустились в дорогу в довольно мрачном настроении и решили, что когда проедем еще несколько километров, то остановимся, разведем костерок и сварим мате. Проехав еще какой-то отрезок пути, мы стали присматривать по обочинам дороги место для стоянки, но внезапно мотоцикл взбрыкнул и сбросил седоков на землю. Не получив ни единой царапины, мы обследовали машину и установили, что сломана одна из направляющих, но, что хуже всего, коробка передач разлетелась вдребезги; ехать дальше было невозможно, и единственное, что нам оставалось, это ждать какой-нибудь попутки, которая довезет нас до ближайшего населенного пункта.

Из проехавшей в противоположном направлении машины вышли пассажиры посмотреть, что с нами случилось, и предложить свою помощь. Они сказали, что с большим удовольствием достанут все, что только может понадобиться двум таким ученым.

— Знаете, я сразу вас узнала по фотографии в газете.

Но просить было не о чем, разве что о грузовике, который ехал бы в другую сторону. Мы поблагодарили и завалились рядом с разбитым «Богатырем», чтобы по обыкновению выпить мате, но не успели сделать этого.

как хозяин ближайшей лачуги пригласил нас к себе, и на кухне в нас влили целых два литра. 1 км же мы познакомились с чаранго — музыкальным инструментом, состоящим из трех-четырех проволок, метра два длиной, натянутыми между двумя пустыми жестянками, крепящимися к доске. Исполнитель, взяв металлический медиатор, проводит им по проволокам, извлекая звук, похожий на детские гитары. Около двенадцати мимо проезжал грузовичок, водителя которого уговорили, чтобы он отвез нас в ближайший город — Лаутаро.

Там нам предоставили лучшую мастерскую и сварщика, который с энтузиазмом взялся работать по алюминию; парнишку звали Луна, он оказался очень симпатичным и пару раз приглашал нас к себе домой перекусить. Так мы и делили время между работой над мотоциклом и пополнением запасов съестного в доме кого-нибудь из множества зевак, столпившихся в дверях мастерской. Как раз поблизости жила семья каких-то немцев или их потомков, которые щедро нас угощали; спали в казарме.

Мотоцикл был уже более или менее готов, и мы собирались выехать на следующий день, а пока решили немного повеселиться на свежем воздухе в компании нескольких случайных приятелей, которые пригласили нас выпить. Вино в Чили очень вкусное, и я глотал стакан за стаканом, поэтому, когда пришло время идти на танцы, почувствовал, что меня тянет на подвиги.

Сборище происходило в приятной, интимной обстановке, и мы продолжали накачиваться вином. Какой-то механик из мастерской — сама воплощенная любезность — попросил меня потанцевать с его женой, так как от «смеси» ему, якобы, было плохо; женщина была лакомым кусочком, тоже пила чилийское, и

я взял ее за руку, чтобы вывести наружу; она робко последовала за мной, но, заметив, что муж следит за ней, сказала, что остается; я был уже не в том состоянии, чтобы внимать доводам рассудка, и мы затеяли потасовку прямо посреди танцплощадки, пока все на нас не уставились; в этот момент супруга механика попыталась было дать мне пинка, а так как я продолжал тянуть ее за руку, то она потеряла равновесие и с шумом грохнулась на пол. Пока мы бежали до городка, преследуемые толпой разъяренных танцоров, Альберто клялся, что никогда больше не притронется к вину, за которое надо расплачиваться с мужьями.

Последняя гастроль «Богатыря II»

Ранним утром мы уселись на мотоцикл, чтобы не давать ему застаиваться, и поскорее постарались покинуть пейзажи, уже не казавшиеся нам столь гостеприимными, но прежде приняли последнее приглашение разделить завтрак с семьей, жившей неподалеку от мастерской.

Альберто по непонятной причине отказался садиться за руль, поэтому мне пришлось вести самому, и так мы проехали несколько километров перед тем, как наконец остановиться, чтобы уладить проблемы с коробкой передач, которая постоянно барахлила. После того как мы проехали еще немного и на приличной скорости притормозили на довольно крутом повороте, у нас полетел задний тормоз; на повороте показалась голова коровы, а потом еще и еще; я схватился за ручной тормоз, и он, сваренный «на живую нитку», сломался тоже; на протяжении нескольких секунд я видел только смутные очертания коровьих туш, мелькавших со всех сторон, пока бедняга «Богатырь» катил все быстрее по крутому склону. Чудом миновав стадо и только задев ногу последней коровы, мы заметили вдалеке реку, которая со страшной силой манила нас. Включив максимальную скорость, я направил мотоцикл на обочину дороги и во мгновение ока перескочил двухметровую разницу уровней; «Богатырь» намертво застрял между двумя камнями, мы с Альберто не пострадали.

Как всегда, под прикрытием рекомендательного письма «прессы», мы навязались в гости к семье немцев, которые обращались с нами самым сердечным образом. Ночью меня прихватили колики, с которыми я не знал, как справиться; мне было стыдно оставить по себе воспоминание в ночной вазе, поэтому я высунулся в окно, доверив пространству и темноте всю свою муку… На следующее утро я выглянул проверить последствия и увидел, что в двух метрах внизу на цинковом листе сушились персики: в общем и целом зрелище получилось впечатляющее. Но вперед, читатель.

Хотя, на первый взгляд, в последнем несчастном случае не было ничего страшного, теперь стало очевидно, что мы поспешили с оценкой. Мотоцикл выписывал неимоверные кренделя всякий раз, когда приходилось преодолевать подъем. Наконец мы начали подъем на Мальеко, где находится железнодорожный мост, который чилийцы считают самым высоким в Америке; тут мотоцикл окончательно сдох, и мы потратили целый день в ожидании какой-нибудь милосердной души — в виде грузовика, который довез бы нас до вершины. Достигнув желаемого, мы остановились на ночлег в городке Кулиипулли и выехали на рассвете, предчувствуя надвигающуюся катастрофу.

На первом же крутом подъеме — из множества тех, которыми изобилует эта дорога, — «Богатырь» встал на свою вечную стоянку. Оттуда нас подбросили на грузовике до Лос-Анхелеса, где мы остановились в казарме пожарных, а на ночь перебрались в дом младшего лейтенанта чилийских вооруженных сил, который, похоже, остался очень доволен приемом, который ему оказали в Аргентине, и поэтому только и знал, что угощал нас. Это был наш последний день как «моторизованного» подразделения; дальше предстояло самое трудное: превратиться в подразделение «немоторизованное».