Дневник научного работника
Шрифт:
В общем, болтали мы с Широкопоясом до 12 часов, а потом я сел на велосипед и успел на электричку в 1208, – часы на руке были целы. Но когда я сошёл с электрички на станции «Отдых», они были разбиты.
Дело было так. Когда я садился на «42 км», вагоны были почти пустые, в каждом не больше 15 человек. Я стою с велосипедом в тамбуре последнего вагона. Из соседнего вагона прошла женщина, толкнула дверью мой велосипед, а он, падая, задел мои часы и разбил стекло. Исчезла и индикация. Часы были такие хорошие: «Электроника-5», в 1982г мне их подарил Нессонов к 50-летию. Точность 1
Принесли кассету с фильмом «Маленькая Вера». Фильм – о бездуховности многих рабочих семей, особенно отягощённых пьянством, но на экран вряд ли будет выпущен: слишком откровенен.
Наконец-то я закончил монтаж стереопар. Получилось 66 штук.
На улице жара 300 и даже в подвале стало тепло: 220. Сидим в подвале, спорим о перестройке. В субботу была передача «Диалог». Виктор воодушевился и решил принять участие по телефону. Пошли к соседке Марии Ивановне – у неё московский телефон, – но ему не удалось дозвониться. Тогда он решил написать письмо в редакцию. Полдня он сочинял текст, но я ему всё забраковал и советовал оставить только один вопрос: «Если Вы делегат XIX партконференции, то будете ли Вы голосовать за исключение Ельцина из ЦК КПСС?»
По ЦТ хороший фильм «Мы веселы, счастливы, талантливы!» с Неёловой и Любшиным.
6 июня 1988 года, понедельник. Вот и кончился отпуск, но это был отпуск за прошлый год, а настоящий отпуск ещё впереди. А что касается стереодиапозитивов, то для них надо ещё сделать ящик. Таких ящиков за много лет у меня накопилось 10. Этот будет 11-й. Делается ящик из 10мм-й фанеры. В ящик входит 100 стереопар весом 6 кг. Вот только беспокоит одно неудобство: эти стеклянные диапозитивы нельзя ронять на пол. Я вчера один уронил и разбил, пришлось переклеивать. И вот с 9 до 15 я делал и красил лаком новый ящик. Технология у меня отлажена. Получается прочно и надёжно без клея и без гвоздей: всё держится на шипах.
В 15 час поехал на Кратовский пруд искупаться и заодно на пляже прочитать газеты за последние три дня. Жара 330, вода в пруду 240. А назавтра обещают 350. Вот будет смеху, когда я завтра выйду на работу, и кто-нибудь скажет: «Чего не сиделось дома, пришёл на работу в самый разгар жары!»
В 2115, как обычно, началось вечернее заседание видеокружка. Были две итальянские комедии, но пустые и пошлые, так что мы ограничились лишь фрагментами, но в журнале всё равно аккуратно всё отметили. Просмотрено уже 920 фильмов с 1985г, а в Москве ходит по рукам около 5000 фильмов.
7 июня 1988 года, вторник. Первый день после отпуска.
Идя на работу, прихватил с собой портфель со стереодиапозитивами и два стереоскопа. Захватил с собой также этот дневник, так как теперь его снова придётся заполнять на работе.
Утром в 750 шахматный клуб уже действовал. Необычно рано появилась командированная Ира Мизинова. Я её спрашиваю: «Ты что, в Жуковском ночевала?» Она отвечает: «Да» Только потом мне объяснили, что её муж лежит с инфарктом в маповской
Оставляю стереокартинки на рабочем столе для желающих посмотреть и иду в НИО-15. Там сегодня защита дипломных работ выпускников МФТИ (в Жуковском его факультет ФАЛТ), в том числе моего сына Германа. Начало в 9 час, но Гера просил меня прийти в 830 и послушать его доклад – потренироваться. Так я узнал, чем занимается Гера.
Я решил послушать всех семерых из их группы. Каждый защищался за 20-25 мин, так что до обеда все уложились. Эту группу я видел первый раз. Кроме Геры меня интересовал Дима Алфёров, так как восторженные отзывы о нём я постоянно слышу от его отца Сергея.
Все дипломные работы оказались однотипными, т. е. расчёт на ЭВМ какой-нибудь новой задачи с получением каких-то результатов. Все, кроме Гериной. Я сразу понял, что это лучшая работа (да так потом и комиссия: Воейков, Святодух, Мельц, Широкопояс, Ярошевский и Загайнов, - решила). У Геры были и экспериментальные исследования и расчётные с новыми очень важными результатами для моделирования нагрузок на тренажёре. Причём, там участвовало много людей, в том числе лётчики, но как сказал его руководитель Андрей Предтеченский, всеми исследованиями руководил Герман Владимирович.
Работа Димы Алфёрова была блестящей, но бесполезной.
8 июня 1988 года, среда.
Не кажется ли странным, что в моём дневнике описаны только личные дела и хобби? Да это так. Второй день из отпуска, но ещё не принимался за научные дела. Во-первых, стоит рекордная за 110 лет жара +330С. Во-вторых, во время отпуска я ходил по служебным делам на работу. В-третьих, с этого года я переложил всё программирование с себя на своих помощников, а сам только принимаю участие в проектах и математических моделях. В-четвёртых, как в январе получил премию Жуковского, так до сих пор настроение праздное.
Десятки лет я делал работу систематическую, т. е. если я брался за какую-то проблему, то погружался в неё на целый год «без сна и отдыха измученной душе». А теперь я делаю работу эпизодическую (как пожарник). Есть разница?
В-пятых, в связи с перестройкой растёт чувство напряжённого ожидания, и руки опускаются. Вот и сегодня партбюро: о перестройке, и в пятницу будет НТС о том же… Но я по-прежнему считаю, что это дело общегосударственное: реформа, так реформа! – а не дело отдельных научных институтов. Работа учёных на службе государства не должна зависеть от экономического строя! Учёные одинаково нужны и при социализме, и при капитализме.
9 июня 1988 года, четверг. Вчера партсобрание затянулось до 1915, так как были выборы на городскую партконференцию с тайным голосованием. Списки напечатали на ЭВМ. Из 57 голосовавших голоса распределились таким образом, что прошли 20 делегатов. Не прошёл только Найко, набравший меньше всех голосов: 50. Было персональное дело: снимали выговор с Бабаева (он в 1977г при покупке фанеры оплатил второй сорт, а вывез к себе первый сорт). И было чтение письма об Афганистане, – читал Быков – у него хороший голос.