Дневник новой русской
Шрифт:
– Как, вообще? А если в туалет? – испугалась Мурка.
– Я не останавливаюсь. В туалет сходите перед дорогой (ехать часов пять, плюс граница, таможня…). Запомни, Мура, я – не останавливаюсь.
– Хорошо, мы поедем в памперсах, – сдалась Мурка, и мы поехали.
Я была согласна не останавливаться, только немного волновалась насчет границы – там уж точно нужно остановиться и показать паспорта. Зато если, сзади стреляя, побегут пограничники с собаками, мы будем знать, что это за нами, потому что
Остановились на первой заправке – купить турноверов с сыром, потом у магазина – купить батарейки для фонарика (Андрей сказал, что без фонарика в Финляндии никак нельзя), у газетного лотка – купить новый «Спорт-Экспресс», в Выборге – изучить витрину закрытого магазина «Сто мелочей для автолюбителя», и еще три раза по дороге, чтобы сделать важные звонки. Звонить из машины нельзя, потому что во время звонков Андрею нужно было бегать с телефоном вокруг машины и громко орать.
В Выборге уже очень торопились, поэтому недолго, минут двадцать, смотрели футбол в кафе и умчались быстрее ветра.
В финской гостинице с трудом добрели до кровати. Весь следующий день спали, а потом уже пора было ехать обратно, потому что Андрею нужно было на работу.
В Выборге остановились у магазина «Сто мелочей для автолюбителя». Андрей сказал, что присмотрел там одну необходимую ему вещицу, и мы не успеем оглянуться, как они с вещицей уже снова будут с нами. Отсутствовал (по часам) ровно сорок три минуты, в течение которых Мура тарахтела, не переставая, а я дремала.
– Пусть он на тебе женится, уж ладно, – сказала Мурка.
– Ты же не хотела, чтобы я выходила замуж, и даже безо всяких веских причин нанимала Тещу… – зевнула я.
– Свадьбу хочется красивую, – уклончиво сказала Мурка и принялась фантазировать. – Сначала вы катаетесь по городу и возлагаете цветы у Медного Всадника, потом гости закидают вас горохом, потом кто-нибудь, лучше я, преподнесет вам каравай и вы будете его кусать, чтобы точно знать, кто главный, потом…
– Мура, а горох зачем?
– Дикая ты… чтобы деньги в семье водились.
– Мур, я сама мечтаю, что у меня когда-нибудь будет такая свадьба, но пока что мне это не по возрасту… особенно кусать каравай…
– Ты не права! – горячо возразила Мура. – Почему если человек немного пожилой, он должен лишать себя всех радостей жизни?
Действительно, почему?
Мы так увлеклись обсуждением фасона свадебного платья, что забыли – пока еще никто не сделал нам предложения.
11 мая, пятница
Невероятное, потрясающее событие! В Доме книги тайком от Инны Игоревны подкралась к полке с женскими романами и вдруг… моя книга! Лежит и продается! Маленькая, в мягкой обложке! МОЯ КНИГА! На обложке МОЯ ФАМИЛИЯ! И написано «Дневник». Я надеялась, что она когда-нибудь выйдет, но чтобы вот так – я здесь, в Доме книги, а она на
Из художественной литературы я знаю, что писатели обычно рыдают и бросаются на пол при виде своей первой книги. Я-то как раз держалась на высоте. Ноги подкосились, руки задрожали, схватила за рукав незнакомую продавщицу и закричала, тыча пальцем в обложку: «Это я!». А продавщица от меня ка-ак отпрыгнет! (На обложке нарисована женская личность, но не моя!)
Оказалось, что книга продается уже два дня, почему же ее никто еще не купил? Сама купила три книги – столько было.
Выйдя из Дома книги на Невский, я подпрыгнула на одной ножке:
– Ха-ха-ха, хо-хо-хо, я писатель, хи-хи-хи!
Объехала ближайшие книжные магазины, удалось купить еще одиннадцать книг. В каждом магазине подходила к продавцам, показывала книгу и спрашивала:
– У вас есть это замечательное произведение? А то мне очень хвалили… это я написала!
Итак, у меня в машине четырнадцать моих книг! Куда человек со слезами на глазах тащит свою первую книгу? Конечно, к маме!
Сейчас позвоню Мурке и девочкам, пусть вечером приезжают к маме. Жаль, что Андрей в отъезде по делам электричества.
Я принесла четыре книги – маме, Алене, Ольге, Ирке-хомяку, а мама приготовила ужин. Почему я не умею так вкусно и красиво готовить? Мясо с черносливом, картошка, запеченная с сыром, блинчики с черникой. И торт со сметанным кремом и вишнями, приличный такой тортик. Надеюсь, весь не съедят и я смогу взять оставшуюся часть домой (рассчитываю на половину).
Мы выпили за то, что я теперь писатель, и я стала ждать, когда же меня начнут восхвалять. Конечно, девочки и мама читали «Дневник» в рукописи, но книга – это же совсем другое!
– По-моему, неплохо, – осторожно сказала мама, – но почему совсем нет социального фона? Только любовь и быт…
Мама воспитана на литературе социалистического реализма – привыкла, что любовь всегда происходит у конвейера или в лаборатории НИИ.
Вообще-то я знаю, почему она не может как следует похвалить. Это такое суеверие – вдруг она похвалит и сглазит, или надо мной посмеются… У мамы много разных страхов.
– А девочка из «Дневника» – это же я, – заявила Мурка. – И я требую свою долю или откат.
– Мурочка, что такое откат? – спросила Ольга.
– Это когда платят за размещение заказа, – важно пояснила Мура. (Недаром девочка учится в хорошей гимназии – знает, что такое откат.)
Я знаю, кто похвалит меня лучше всех, – Ольга!
– Слушай, я тут кое-что у тебя не поняла… – сказала Ольга, перелистывая книжку, и я почувствовала внутри ужасно сильное дрожание. Ведь так каждый может сказать: «Мне не понравилось». Или не сказать, а просто сделать такое лицо, как будто он из вежливости не хочет меня расстраивать.
Между небом и землей
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
рейтинг книги
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги

Приватная жизнь профессора механики
Проза:
современная проза
рейтинг книги
