Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. 1861 год

Валуев Пётр Александрович

Герштенцвейг еще не умер. Он всадил себе в голову две пули. Одну вынули, другую нет. Его отец также застрелился. Сын всегда имел при себе отцовский пистолет и взял его в Варшаву.

Ген. Зеленый вытребован по телеграфу навстречу государю. Говорят, что его прочат в виленские ген.-губернаторы.

11 октября. Утром дома. Был у меня виленский губернский предводитель Домейко. Он откровенно выражает желание Литвы возвратиться к status quo ante 1831. Но что Литва? Дворянство? Или весь край? Был также нижегородский губернский предводитель Стремоухое. Предложил ему кандидатство в губернаторы.

Обедал у вел. кн. Михаила Николаевича с кн. Горчаковым и Шуваловым. Цель обеда – условиться, что и как говорить государю по возвращении. Вел. князь смотрит на вещи, как мы. Переворот или поворот необходим. Кн. Горчаков, как всегда, dans le vague et dans un monde de phrases [146] . Шувалов настаивает преимущественно на перемене в личном составе Министерства. Я держался середины и, полагая, что неудобно предлагать государю разом отстать от всех, к кому он привык, указывал преимущественно на необходимость убедить

его в неотложной потребности иначе смотреть на дело, предпоставить себе новую цель и устроить иначе строй главных деятелей.

146

в неопределенности и в мире фраз (фр.)

В Университете открыли курсы. Говорят, что студентов на них было около 50-ти.

12 октября. Ездил в Царское Село, чтобы видеть вел. кн. Марию Николаевну, у которой, несмотря на выраженное ею желание, не удосужился быть с июня месяца. Она очень встревожена настоящим положением дел и говорит: «On nous chassera tous d'ici a un an» [147] . Вернулся в 6-м часу. Между тем в Университете продолжались курсы и беспорядки. Одни говорят, что студентов было много, другие, – что их пришло с небольшим 20-ть. Но перед Университетом собралось их несколько сот. Арестовано и отправлено в крепость до 230-ти. Подробностей точно еще не знаю. Одни говорят, что они упорствовали не расходиться; другие утверждают, что они даже с палками напали на войско; третьи, что сопротивления и нападений вовсе не было и что, собственно, нельзя с точностью определить, за что столько из бывших там лиц арестовано. Вечером были у меня Павел Шувалов, Отсолиг, Толстой, Тышкевич, который в числе прочих был захвачен и отправлеп в крепость и которого я должен был выручить, кн. Иван Грузинский и осташковский городской глава Савин, который желал выразить мне желание и объяснить нужды городских сословий, говоря, по его выражению, как джентельмен джентельмену. В нем виден опыт образованной bourgeoisie [148] или tiers etat [149] . На первый взгляд, образованности или подготовки более, чем природного ума.

147

Мы выедем все через один год (фр.)

148

буржуазия (фр.)

149

третье сословие (фр.)

13 октября. Утром у вел. князя для поздравления с днем его рождения и для того, чтобы просить его приказать публиковать в «Ведомостях» статьи об университетских происшествиях. Вечером за работой. Были Тютчев, Россет, Тышкевич, Толстой. Плетнев приезжал по моей просьбе для объяснений по университетскому делу. Он разделяет мое мнение насчет закрытия Университета.

14 октября. Утром в Совете у вел. князя. Рассуждали о том. что делать с арестованными студентами. Чевкин непременно хотел отдать около полусотни или сотни в солдаты. Муравьев говорил о ссылке поляков в Березов, Омск, Томск и т. п. Решили нарядить комиссию для разбора и обнаружения самых упорных или виновных. Путятин представил проект статьи для напечатания в газетах, который признан неудобным. Мне поручено по соглашению с ним оный переделать. Вечером приезжал Тышкевич, чтобы сказать, что он открыл, кто составляет в Варшаве секретный комитет, руководящий движением. Грейг был до 3-х часов утра. Разговор о составе и программе будущего «саbinet». Завтра вечером Чевкин и Шувалов едут в Москву навстречу государю.

В городе много толков о Ламберте, которого сильно осуждают. Мне он никогда не был по сердцу. Рассказывают, что он взял на подъем 50 тыс. руб. и что теперь Лидерс выпросил 100 тыс. Дороги эти непрочные назначения.

15 октября. У обедни. Заходил к Чевкину, на которого я резко нападал вчера в Совете у вел. князя. Разговор с ним о настоящем положении дел. Он ярый абсолютист, но, однако же, призадумался, когда я сказал ему, что личный состав всех министерств не позволяет действовать по прежней системе и что из каждых десяти чиновников можно безусловно надеяться только на одного. Его взгляд хорошо характеризуется тем, что он продолжает приписывать нынешнее расположение умов, между прочим, тому, что при Ростовцеве раздавали воспитанникам военных учебных заведений в виде наград «Economie politique» de J. В. Say и «Geschichte der Papste» Runke.

Обедал у вел. кн. о Шуваловым, кн. Горчаковым, Милютиным. Продолжение прежнего совещания о том, что и как говорить государю. Мало надежды на успех. Кн. Горчаков в тумане. Шувалов бьет на личности, чтобы очистить место себе. Милютин преимущественно отрицает как возможность следовать прежним курсом, так и возможность пролагать новые.

Вечером был у меня гр. Сергий Строганов также с целию условиться насчет будущей системы действий. В его голове еще гораздо более тумана, чем в голове кн. Горчакова. Его мнения – какая-то смесь профессорского взгляда на просвещение, генеральского взгляда на профессоров, дворянского на помещиков, надежды на преодоление современных затруднений опирающимся на войско самовластием, и суждений о Польше и поляках, заимствованных из его воспоминаний о Минской губернии 1831 года {32} .

32

Опыт, однако же, доказал, что затруднения но только 1861, но и 1862 годов были преодолены и преодолены если не одним, «опирающимся на войско самовластием», то и не теми, способами, которые я вместе с некоторыми другими считал необходимыми. Правда, что коренной вопрос будущности остался неразрешенным и что улучшению нашего внутреннего положения именно способствовали

события 1862 года, отрезвившие многих, а затем события 1s63 и 1864 гг., заменившие внутреннее волнение патриотическим напряжением против внешних врагов. Правда и то, что некоторые из нас, быть может, оказали при этом немалые личные заслуга. Правда, в особенности, что государь никогда не упадал духом и не подчинялся влиянию крайних опасений. Как бы то ни было, с октября 1861 года протекло без малого семь лет, я хотя на русском небе еще много туч, общий вид его далеко не столь мрачен, каким он казался в то время. (Карлсбад, 18/30 июня 1868). См. т. I, лл. 78 об.

16 октября. Утром дома. Перед обедом заезжал к Анненкову. Какая бездарная ограниченность! Вечером за работой. Читал письмо Павлова к кн. Вяземскому о происшествиях в Московском университете. Там беспорядки 12-го числа были еще отвратительнее петербургских.

17 октября. Утром в Министерстве. Потом в Комитете министров. Разрыв с ген. Муравьевым начинается. Он говорил мне с полусдержанною злостью о моей записке по крестьянскому делу и нападает преимущественно на то, что мною было сказано, что правом наличность людей едва ли можно было пользоваться, не краснея. Между тем кризис в управлении приближается. Государь уже в Москве и сегодня вечером выезжает сюда, т. е. в Царское.

Сегодня утром, в 6-ть часов, отправили из с. – петербургской крепости в Кронштадт 240 человек студентов, арестованных 12-го числа. Для разбора их назначена особая комиссия под председательством тайн. сов. Пущина.

18 октября. Государь возвратился в Царское Село сегодня в полдень. 4 1/2 суток из Николаева. Скоро.

Утром у Вяземских, которые праздновали золотую свадьбу. Обедал с ними у Карамзиных. Вечером у них же.

19 октября. Утром в Зимнем дворце. Заседание бывшего Gouv provisoire в присутствии его величества. Студентское и университетские дела. Без положительного результата. Гр. Путятин опять ниже всякой критики. Читал длинную и скучную записку, в которой обвиняет профессоров и оправдывает самого себя, не приходя ни к какому положительному заключению. Обычное впечатление. Жаль, что Совет собирался. Всегда поддерживают те именно порывы или наклонности государя, которых не следовало бы поддерживать.

По словам Шувалова, его предварительные объяснения с государем обещают некоторый успех. Мысль о более правильной организации правительства, т. е. Министерства, не встречает безусловного сопротивления. Шувалов поставил, однако же, на своем и едет за границу. Говорят, что его заменит ген. Потапов.

Ген. Игнатьев, которому государь выразил (хотя, впрочем, весьма мягко) свое неодобрение его распоряжениями, 2-го октября подал записку об увольнении от должности ген.-губернатора и потом приехал ко мне, бедный человек, просить ходатайства о сохранении ему приличного оклада.

Из Варшавы получены известия о более чем двусмысленных действиях Велопольского. Государь приказал вызвать его сюда, а если он не поедет, арестовать и отправить в цитадель.

20 октября. Утром во дворце на выходе по случаю заупокойной литургии по императрице Александре Федоровне. Потом доклад государю, который был чрезвычайно милостив и любезен. Он мне сказал, que j'avais sa confiance – que je pouvais a cause de cela me tres peu soucier de ceux qui me voulaient du mal [150] (причем он намекнул на государственного секретаря, и я его назвал), qu'il garderait une reconnaissance eternelle au c-te Panine qui m'avait propose successivement pour les deux postes du Cons, des ministres et du ministere de l'interieur [151] и т. п. Государь утвердил мои предположения о преобразовании журнала Министерства и о сделке с Павловым насчет его газеты. Он, кроме того, говорил о моих предположениях насчет преобразования Комитета министров и о своем предположении обратить эти преобразования преимущественно на Совет министров, причем поручил мне представить ему мои ближайшие по сему поводу соображения. Государь упомянул также об увольнении Игнатьева и о своем намерении назначить на его место, может быть, кн. Суворова. Доклад частию отложен до завтра за недостатком свободного времени. Был потом у лорда Нэпира, который передал мне только что полученный им (в 2-х экземплярах) 3 «Великорусса». Позже виделся у себя с гр. Шуваловым, который уезжает за границу завтра {33} . Видел Скарятина, который также едет за границу с семейством.

150

что у меня было его доверие – я мог из-за этого не волноваться о тех, кто хотел сделать мне зло (фр.)

151

он будет хранить вечную благодарность гр. Панину, который мне предлагал последовательно два поста Совет министров и Министерства внутренних дел (фр.)

33

Отъезд гр. Шувалова – характеристическая черта и лица и влияния известных отношений и условий. Гр. Шувалов был начальником штаба жандармов и управляющим III отделением немного более полугода. Он внезапно оставлял свой пост, на другой день после возвращения государя в столицу, не дожидаюсь окончания студентского дела, в котором он был прямым участником, оставлял ото вопреки прямо выраженному ему по этому поводу мнению вел. кн. Михаила Николаевича, кн. Горчакова, ген. Милютина и моему (за обедом у вел. князя 15 числа), оставлял его, чтобы ехать для лечения в Париж, уезжал с весьма необычною торопливостью п, несмотря на все это, не вредил своему официальному положению и рассчитывал верно. Но другой, без тех условии и отношений, которые обеспечивала верность расчета, не мог бы так рассчитывать.

Под заглавием «Великорусе» периодически распространялись в то время разные противоправительственные воззвания. (Карлсбад. 18/30 июня 1868). См. т. I, лл. 80 об. – 81.