Дневник первого путешествия
Шрифт:
Поверху же по направлению к кораблю с шумом и рокотом шла волна с такой же буйной стремительностью и яростью, с какой шли в проливе другие течения, и я был весь охвачен страхом, опасаясь, как бы она не опрокинула корабль, когда обрушится на него. Но она прошла мимо и достигла входа в пролив, где долго удерживалось волнение.
На следующий день я отправил лодки, чтобы измерить глубину, и обнаружил, что в самом мелком месте пролив имел глубину в 6 или 7 локтей; постоянные течения шли в этом проливе в обе стороны к входу и выходу из него. Господу нашему угодно было послать мне попутный ветер. Я вступил в глубь пролива, где обнаружил спокойные воды. Случайно зачерпнув воду, я нашел, что она пресная. Я плыл на север, пока не дошел до высокой горы, что расположена на расстоянии 20 лиг от Песчаного мыса.
Там
344
Пролив, который увидел Колумб, был Пастью Дракона – северным проходом, ведущим из Китового залива в Карибское море. Мысы, расположенные по сторонам этого пролива, Тупой мыс (ныне Моно) на острове Тринидад и мыс Раковины (Gabo de Lара) на восточной оконечности полуострова Пария.
Пройдя большое расстояние, я вступил в местность, где земли, как мне показалось, были возделаны, и, став на якорь, отправил на берег лодки. Обнаружив, что местные жители лишь недавно ушли отсюда, и что вся гора кишела обезьянами, мои люди вернулись на судно.
Так как эта местность была гористая, то мне показалось, что далее к западу находится низменность, и поэтому там могли находиться люди. Я приказал поднять якорь и направился вдоль берега и оконечности горы и там в устье одной реки стал на якорь. Тотчас же явилось множество людей, они сказали мне, что земля эта называется «Пария» и что далее к западу она населена гуще. Я захватил с собою четырех туземцев и направился к западу.
Пройдя в этом направлении еще 8 лиг, близ мыса, которому я дал название мыса Иглы (Punta de Aguja), нашел я прекраснейшие на свете и густо населенные земли. Я прибыл туда в час заутрени и, видя, как зелена и хороша эта местность, решил стать здесь на якорь и свести знакомство с туземцами, которые тотчас же приплыли к кораблю на каноэ и от имени своего короля попросили меня высадиться на берег.
Когда же они увидели, что я отношусь к ним безучастно, они стали подходить к кораблям на бесчисленном множестве каноэ, и у многих висели на груди большие куски золота, а у некоторых к рукам привязаны были жемчужины. Я очень обрадовался, увидев эти предметы, и приложил немало стараний, чтобы дознаться, где они их добывают. Они сказали мне, что жемчуг добывается здесь, именно в северной части этой земли [345] .
345
На этот раз Колумб был близок к открытию «золотого дна». Жемчужные ловли у северных берегов Парии были очень богатыми, в особенности близ островов Кубагуа и Маргариты. В XVI столетия жемчуг с берегов Парии стяжал в Европе такую же славу, как золото и серебро Мексики и Перу. Однако в «Жемчужном заливе» жемчуга нет.
Я хотел задержаться в этих местах, но съестные припасы, которые я вез с собой, – хлеб, вино и мясо – все то, что предназначено было для моих людей и что я собрал с таким большим трудом, могли прийти в негодность; поэтому я стремился только к тому, чтобы поскорее найти для них сохранное место, и ничто, следовательно, не могло бы меня задержать. Я попытался добыть жемчуг и послал для этой цели на берег лодки.
Народа здесь много, все хороши на вид, цвет кожи у них такой же, как у людей, которые встречались ранее, и они весьма общительны. Наши люди, отправившиеся на берег, нашли, что они очень расположены к нам. Они приняли моих людей с большим радушием.
Как
346
Вероятно, Колумба угощали «кокисой», напитком, который приготовляется из листьев агавы. Маисовый налиток называется в Южной Америке «гига». Это тяжелая, белая, сладковатая жидкость, излюбленный алкогольный напиток в странах караибской Америки. Смотри у Лас Касаса в описании третьего путешествия, где описываются два вида «вина» – красного и белого, изготовляемого из маиса.
Теперь в Кастилии много маиса. По-видимому, маисовое вино считается наилучшим, и так оно здесь и расценивается. Все мужчины собрались вместе, в одном углу, тогда как женщины находились в другом. Хозяева и гости испытывали большое огорчение оттого, что не понимали друг друга: они не могли спросить нас о нашей родине, наши же люди не могли ничего узнать об их земле. После того, как попотчевали их в доме самого старого индейца, молодой проводил гостей в свой дом, где приготовлено было такое же угощение.
Затем наши люди сели в лодки и вернулись на корабль, а я тотчас же поднял якорь, ибо спешил спасти запасы продовольствия, которые подвергались порче и которые собрал с таким большим трудом; беспокоился я также и о собственном здоровье, ибо от бессонницы я стал слаб глазами. Хотя на протяжении длительного путешествия, во время которого я открыл материк, я провел без сна тридцать три дня, мое зрение все же не пострадало так сильно и не наполнялись мои глаза кровью и не испытывал я таких мук, как ныне [347] .
347
Колумб упоминает здесь о плавании, которое он совершил у берегов Кубы и Ямайки в 1494 г.
Туземцы, как я уже говорил, красиво сложены, высокого роста, изящны в движениях, волосы у них длинные и мягкие, а головы повязаны красивыми шарфами, которые, как я уже упоминал, издали похожи на шелковые альмайсары. Иные подпоясываются этими шарфами и прикрываются ими вместо штанов – как мужчины, так и женщины. Цветом кожи люди эти белее всех ранее встречавшихся мне обитателей Индий. У всех, по обычаю этой страны, на груди и на руках украшения, а у некоторых подвешены на груди куски золота.
Их каноэ очень большие и сооружены лучше, чем те, которые встречаются в других местах, и легче в ходу. На каждой из них посредине – помещение, вроде комнаты, в котором я видел именитых людей с их женами. Я назвал эту местность «Сады» (Los Jardines), ибо она вполне соответствует этому имени. Я пытался узнать, где добывается здесь золото, и все указывали на соседнюю землю, лежащую неподалеку к западу, на возвышенности.
Но все уговаривали меня не ходить в ту сторону, ибо там поедали людей, я понял, что в тех местах живут каннибалы, такие же, как и прочие людоеды. Впоследствии я пришел к выводу, что туземцы говорили так потому, что в том краю водились хищные звери. Я спросил их также, где они добывают жемчуг, и они указали мне на запад и на север, за пределы той страны, в которой они проживают. Я не стал проверять эти указания, ибо одолевали меня заботы о продовольствии и болен я был глазами; к тому же мой большой корабль не был приспособлен для подобного плавания.