Дневник первоклассницы
Шрифт:
– Отдай, это мои карандаши! – закричал Сеня мальчику, который сидел впереди.
Я только вошла в класс и сразу поспешила на помощь Сене.
– Это его карандаш. Не трогай! – возмущенно закричала я.
Это был Паша. Он любил у всех что-то отбирать. Мама говорит, если людям не хватает внимания, они начинают обижать других. Но на самом деле, они просто хотят дружить и общаться. Я посмотрела ему прямо в глаза. Я открыла их так широко и сделала такое серьезное лицо, кажется Паша даже испугался. Он отложил карандаш Сени и отвернулся.
– Спасибо, – тихо сказал Сеня.
– Мы же соседи. А соседи помогают друг другу, – подмигнула
На следующий день, я заметила, как Паша неподвижно сидит над раскраской, задумчиво смотрит в одну точку.
– Что смотришь? – спросила я.
– Ничего! – огрызнулся Паша.
– А я вижу, что ты смотришь на картинку. Что там такое? И почему не рисуешь? – не отставала я.
– Это мотоцикл. И здесь нужен золотой карандаш. Так надо. Но золотых карандашей не бывает!
– А вот и бывает! У меня есть такой. Давай тебе покажу.
– Не может быть. Я таких никогда не видел.
– Я сейчас найду.
Через минуту я показала мой золотой карандаш. Он, все еще не веря своим глазам, смотрел и молчал. Не знал, что сказать или просто не решался попросить у меня карандаш. Он же Паша. Он не привык просить – все сам берет и отбирает. Я видела его смущение и протянула карандаш первой.
– Только потом отдай! – грозно посмотрела на него.
– Ага, сча.
Через урок, когда я вернулась с перемены, на столе лежал мой карандаш. И маленькая конфетка.
ПиццаМания
Самое интересное в школе – это ходить в столовую. Я чудом выпросила у родителей два рубля и на следующий день собиралась купить пиццу. Как меня манил ее запах! Сначала никто ничего не покупал в столовой, точнее в кафе. У нас на дверях написано «Кафе». И вот близняшки купили пиццу – свежую, еще горячую, с кусочками колбаски и запеченным майонезом. Мы с Эльвирой ходили вокруг близняшек как голодные волки. А все из-за завтрака. Там снова была запеканка. Я даже попробовала ее, но она была кислой. Когда учительница попросила всех показывать свои «пустые» тарелки, у меня аж ладошки вспотели, а вдруг она заставит меня съесть всю запеканку? Я вспомнила, как мама рассказывала историю из детского сада. Там работала очень грозная повариха тетя Дора, ее все боялись, и мама тоже. И вот, когда давали на ужин винегрет – нелюбимый мамин салат, она запихивала его в рот и ждала, пока придут родители, чтобы на улице освободиться от своего «ужина». Она ходила как хомяк и боялась, чтобы суровая Дора не заметила ничего и не заставила все проглотить. И я заволновалась, мне не хотелось весь оставшийся день ходить с запеканкой за щекой. Как я буду вообще разговаривать тогда? Пока учительница отвлеклась, я быстро поставила поднос с едой на стол с грязной посудой и взяла чай.
И вот, голодная и очарованная запахом пиццы, я решила, что должна добыть дома два рубля. Столько должно хватить на большую пиццу.
Вечером папа сказал, что у него нет копеек. А мама никак не понимала, зачем мне пицца, если есть школьный завтрак, а главное, перед школой мы завтракаем дома и после школы идем домой обедать. Как же сложно объяснить – мне просто очень хочется именно эту пиццу!
Дождавшись, когда родители пойдут на кухню, будут заняты своими разговорами, я открыла мамину сумку. Эльвира говорила, что принесет два рубля, поэтому и я должна не подвести. Я открыла мамин кошелек, и заветная монетка два рубля смотрела на меня. Я достала и стала рассматривать ее. Потом закрыла кошелек, положила его в сумку и собиралась уходить, но за спиной услышала мамин голос.
– Ангелина, а что ты делаешь?
– Я, я, я просто, – я стала глотать слова, щеки покраснели,
– Что ты там держишь в руке? Покажи?
Мама подошла так близко, мне хотелось провалиться сквозь землю. У меня не было выбора, я разжала кулак. Монетка блеснула, мама покачала головой. Я отдала два рубля и убежала в свою комнату. Там тихо заплакала от обиды и стыда. Я знаю, что брать без спроса нехорошо, я просто украла эту монетку. А еще было горестно от того, что завтра не смогу выполнить свое обещание – пойти в столовую с Эльвирой за пиццей.
– Ангелина, – заговорила мама, она пришла и села рядом. Так тихо, что я не слышала ее шагов. Или я плакала не так уж и тихо. – Понимаешь, воровать нехорошо.
– Я обещала Эльвире! Мы договорились! Мы же подруги! – не дав маме договорить, проревела я.
– Значит, я неправильно тебя поняла. Я думала, ты просто хочешь купить пиццу, ты голодная в школе, – задумчиво сказала мама. – Но, если ты обещала другу, то лучше не подводить. Только обязательно скажи мне об этом в следующий раз.
Мама улыбнулась и протянула монетку.
– Мама, я тебя так люблю! Я больше никогда не буду брать деньги без спроса. Прости меня, – затараторила я, утирая слезы.
Мы обнялись и сидели так, наверное, два часа.
– Ну давай поучимся считать денюжки. Ты же собираешься теперь самостоятельно покупать еду так? – открывая маленький кошелек, сказала мама. Она высыпала на покрывало разные монетки.
И вот в школе, сразу после завтрака мы стали в очередь за пиццей. Впереди всего три человека. По дороге в кафе Эльвира рассыпала все монетки на пол. Когда мы их собрали, оказалось, что у нее не хватает на пиццу. Поэтому Эльвира стояла со мной просто так, за компанию. Подошла очередь, продавец с огромными очками и смешным колпаком на голове пристально на меня посмотрела. Я уже минут двадцать повторяла про себя только одну фразу. Я сильно волновалась и боялась забыть слова, как правильно надо сказать. И вот эта тетя-сова громко спросила «Что вам»», я чуть не проглотила язык, но произнесла:
– Пиццу, пожалуйста. Большую пиццу! – вторую фразу я произнесла просто великолепно, почти без волнения. Надо было уточнить, так как продавались еще и маленькие пиццы.
И вот она у меня в руках! Почти горячая, с майонезиком и колбаской, я жадно кусаю пиццу и понимаю – она мне нравится. Я поделилась с Эльвирой. Она смотрела на меня и ничего не просила, то я же понимала, как ей хочется попробовать.
В следующий раз нас отпустила учительница в столовую за пиццей одних. Она спросила, у кого есть деньги, и мы, человек шесть, отправились за своим лакомством. А столовая находилась не близко от класса. Сначала нужно спуститься на первый этаж, повернуть направо, дальше идти по длинному коридору в новую школу, уйти правее под низким потолком и в самом конце повернуть налево. Мы бежали и перекрикивали друг друга.
– У меня больше всего денег! – кричал Максим.
– А у меня только одна монета! – говорил Илья.
– А я сейчас куплю все пиццы в столовой! – смеялся Сеня.
– Давайте скорее, а то мы опоздаем на урок, – волновалась Саша.
Сеня стоял в очереди впереди меня, но вдруг развернулся и сказал:
– Я не буду стоять, что-то долго ждать. Я пойду.
Я не поняла, почему он ушел, мы еще успевали. Но потом вспомнила свое вчерашнее волнение и все поняла – он испугался. Я принесла пиццу и положила на парту. Не успела съесть, урок уже начался. На перемене я предложила Сене кусочек пиццы, он отказался, сказал, что не хочет, а потом повернулся, и почти шепотом сказал: