Дневник попаданца
Шрифт:
При виде этих клеток и заключенных, я испытал непродолжительное дежавю. Снова переглянулись с Соседом. Однако тот, кажется, не хотел помогать им. Он лишь позвал меня на выход, показывая на воображаемые часы на руке. Я махнул на него рукой. Что меня такого терять, что-бы не быть героем?
Подбегая к каждой клетке, я силой выламывал её. Где не хватало рук приходилось бить мечем. Благо, решетка была очень старой. Я даже удивился тому, что они сами не выбрались отсюда. Черт. Дежавю...
Люди в клетках не хотели выходить. Их свет ещё был тусклым. Они сидели по углам съёжившись как младенцы в утробе матери. Лишь
Неужели и их сломали?
Нет, позволить себе оставаться здесь долго я не мог. Но был еще последний вариант. Рядом с одной из клеток валялась железный прут. Очень удобный для драки. Он отлично ложился в руку. Взяв его, я подошёл к клетке с тем любопытными. Я замахнулся со всей силы. Она спрятали свои голова за руками, однако я целил не в них. Я ударил в колокол. Впервые в этой тишине раздался звон. Этот звук был одновременно завораживающим и жутко пугающим. Даже я, после удара, отбросил палку в сторону, попав по кому-то и застыл. В этот момент ко мне подбежал Сосед. Он отдёрнул меня и потащил за руку на выход.
Когда мы уходили, я заметил, что комната становится светлее.
Мы вышли наружу. Обломками здания впереди виделся быстро приближающийся свет. С Соседом мы побежали вправо, пытаясь на ходе вспомнить, где оставили лодку. Пробегая улицу за улицу. Перепрыгивая камни и доски, мы выбежали на берег. Повернувшись назад, я заметил одного Светляка. Он смотрел на нас некоторое время, а потом подал рукой сигнал кому-то справа. Я дёрнул соседа за плечо, но тот не отреагировал, лишь показывая пальцем в левую сторону. Посмотрев в левую сторону, я увидел двух Светляков, что пытались спустить нашу лодку на воду. Не медля и секунды, мы побежали к ним с чёткой целью.
Они не сразу поняли, кто бежит. Это странно, но факт. Лишь когда мы подошли почти вплотную, они обратили внимание на наши сферы, однако было поздно. Первым вбежал Сосед. Одним быстрым и плавным ударом он на ходу обезглавил одного из них. Второй попытался взять дубинку, но его рука встретила лезвие моего меча. Схватившись за неё, он попятился назад. Шаг. Второй. И он попал в воду, где начал быстро тускнеть, а вслед за этим тонуть. Он барахтался где-то тридцать секунд, после чего, что-то резко утащило его под воду за ноги.
Сосед принялся толкать водку. Я же осмотрелся, ожидая, что кто-то побежит за нами. Я точно помнил, что нас видели. Они должны быть уже близко. Однако смотря в ту сторону, никого не было видно. Лишь тьма. Сосед пнул меня ногой. Он был прав.
Вместе, мы вытолкнули лодку на воду и запрыгнули на ходу, чуть не перевернувшись. Сосед, оперативно взяв весло, начал грести в сторону. Я же смотрел на остров. Вдали проблесками виделся свет. То тут, то там. Мы оплыли остров с другой стороны и я увидел занимательную картину.
Заключенные со сферами дрались на палках с Светляками. Они били друг друга по головами, а когда цель падала то выкидывали воду. Светляков было больше, но ребята со сферами сражались бодро. У некоторых из них появилась старая потрёпанная военная форма советского образца и штык-ножи. Я заметил одного из них на берегу со штыком. Он смотрел на нашу уплывающую лодку. Однако, вскоре он обратил внимание на меня, долго разглядывая. Его шар начинал набирать яркость. Поиграв немного в гляделки, он помахал мне и вернулся
До конца ту битву доглядеть у меня не получилось. Мы отплыли довольно далеко. Были видны редкие вспышки, но не более.
Когда все угрозы исчезли. Я опустил свой взгляд, обнаружив под сиденьем мой дневник.
А ведь я о нём чуть забыл. Повезло же.
Как обычно, я открыл дневник. Новая страница. Новая глава: "Человечность"
Человечность
Сознание уже бодрствовало, однако открыть глаза я не мог, они словно горели. Всё тело ныло и особенно спина. Голова болела так, словно на неё накинули кастрюлю и ударили кувалдой несколько раз. Хоть мне и хотелось спать, но головная боль резала на корню все попытки отключиться. В глаза бил солнечный свет. Я прикрылся ладонью и попытался встать. Чуть приоткрыв левый глаз, я обнаружил себя в комнате на кровати. Всё вокруг было сделано из дерева, как если-бы я находился в какой-нибудь старой деревушке. Свет шёл из небольшого деревянного окошка со ставнями. Подойдя к нему, я прикрыл их. Свет всё еще проникал в комнату, но уже не слепил меня так сильно.
В комнате был столик на которым стояло на деревянной ножке небольшое зеркальце, почти с мою ладонь. Оно было заключено в деревянную рамку с высеченными узорами. Я посмотрел на своё отражение. В окровавленной рубашке и мешковатых штанах, побитый, небритый, с мешками под глазами и тканью вокруг головы. Выглядел я ужасно. Однако мне не впервые себя так видеть.
Давненько это было. Последний раз, на кануне её гибели. Нажрался я тогда до беспамятства. Приходилось вспоминать всё в отделении. Точно также: в бинтах с синяками и ощущением похожим на похмелье. Дрался то в одном баре, то в другом, пока не вырубили окончательно на детской площадке.
Помню, что винил её, хотя на самом деле просто не смог смириться с раскладом. Тяжело отпускать, но ещё тяжелее понимать, что ты ничего не смог изменить. Но по крайней мере я пытался. Пусть это не возымело эффекта, но это была искренняя попытка. Героизм тут не причем. Я просто хотел быть хорошим человеком. Человеком, что не побежит от проблемы спутника, а поможет её решить, даже если она не хочет.
Даже отец всегда говорил, что у мужчины в жизни есть два долга: перед семьей и перед родиной. Пусть он и был пьян, когда говорил это, но смысл всё же в его словах есть. Правда первый долг он не выполнил. Однако мать никогда не жаловалась. Даже после развода, она всё еще считала его глупым, но близким человеком. Работала день ото дня и воспитала меня. Интересно, по чьим стопам я иду? Смотрят ли они сейчас за мной?
Послышался стук и треск где-то за окном. Подойдя к нему, еще привыкая к свету, я заметил знакомый силуэт. Раздвинув деревянные створки, я присмотрелся, щурясь от света. Пару секунд и фигура уже начала обретать очертания.
Эта был мужчина в еще более окровавленной рубахе чем я. Его голова также была окутана тканью. Он поддерживал себя двумя палками из которых выстругали подобие тростей. Рядом с ним был колун, а под ним небрежно расколотые дрова. Когда глаза привыкли к свету окончательно, я понял, что вижу перед собой Старосту. Он брал бревнышко, ставил на пень, после чего, удерживаясь на палках, старался поднял колун. Выходило у него плохо, но он не сдавался и продолжал.