Дневник порнографа
Шрифт:
– Мое сердце несется вскачь... – прошептала Синди, сжимая ладонями ходящие ходуном груди.
– Мое тоже, – ответила Таня. – Давно я так не веселилась!
Девушек происходящее могло веселить, однако меня заботило, как нам из всего этого выбираться.
– Вот ваши платья! Одевайтесь! – сказал я им. – Здесь неподалеку есть пара пабов. Мы нырнем в ближайший, чего-нибудь выпьем и закажем такси. Оттуда недалеко до моего дома, так что я снабжу вас одеждой и мелочью на дорогу. Согласны?
– О-о, Годфри, ты у нас прямо герой! – промурлыкала
– Ага, давай! – широко улыбнулась Синди.
– Что? О чем вы? – недоуменно спросил я.
– Дельце одно надо закончить... – прошептала Синди, потом расстегнула мои джинсы и сунула туда руку.
На этот раз я не стал ее останавливать.
– А, понял... – сказал я, и сердце в моей груди бешено заколотилось.
Таня стянула с меня джинсы и трусы, а потом они... Обе... За этой оградой... Когда за нами по пятам гналась полиция... Две порнокрасотки сделали мне минет, лучший за всю мою жизнь. Наконец-то я почувствовал себя настоящим порнографом!
16. Попались!
Дальше все было не столь гладко. Когда девушки начали одеваться, выяснилось, что у нас только одно платье – другое я, должно быть, обронил во время погони. Таня так и осталась голой.
– Вряд ли я могу идти по Хай-стрит в таком виде, – сказала Таня, закрыв грудь ладонями.
– Что же нам делать? – спросила Синди, натягивая платье через голову.
– Вам придется оставить меня здесь, – ответила Таня. – Идите и найдите какую-нибудь одежду. А я вас подожду.
В моем сознании бурлили эндорфины, и море было мне по колено. Полицейские в любой момент могли заглянуть через изгородь и всех нас схватить – стереть с моего лица улыбку не могло ничто. Сдается мне, что именно благодаря этому я мог действовать спокойно и разумно. Как там сказал Киплинг? "О, если ты спокоен, не растерян, когда теряют головы вокруг... ля-ля-ля... ля-ля-ля" [16] . Готов поспорить, что незадолго до этих слов две красотки сделали ему хороший минет – потому что я наконец-то тоже почувствовал себя мужчиной, «мой мальчик».
16
Стихотворение Р. Киплинга "Если..." ("If") в переводе С. Я. Маршака.
– Никто никого нигде не оставит! Вот бери мои футболку и трусы, – сказал я, раздеваясь и протягивая одежду Тане. – Я могу идти голый по пояс, ничего страшного. Конечно, мы выглядим странно, но закон больше не нарушаем.
Я натянул обратно джинсы.
– Спасибо тебе, Годфри! Ты – звезда! – сказала Таня, одевшись.
Я выглянул поверх ворот – в одну сторону, в другую, – полиции нигде не было.
– Готовы? Отлично, пошли!
Мы перелезли через изгородь и спрыгнули с той стороны. Я понимал, что без
Быстрым шагом мы прошли переулок, пролезли через дыру в ограде, миновали ничейный участок и еще один переулок. Люди смотрели на нас во все глаза. А вы бы что, не смотрели? Голый по пояс парень и две девушки: одна в крошечном теннисном платье, а другая в мужских трусах и футболке с портретом Рона Джереми, занимающегося любовью. Мы шагали вдоль боковой улочки, пробираясь к Бродвею, как вдруг перекресток перед нами проскочила полицейская машина. При виде нас копы даже не стали раздумывать, а сразу включили мигалку и рванули в нашу сторону.
– Сюда! – завопил я.
Мы со всех ног бросились в противоположную сторону. Только бы добраться до той прорехи в ограде, а там переулок и все остальное. Без толку: машина была уже почти рядом с нами. А ту теще Синди споткнулась о плохо лежащий тротуарный камень и рассадила себе колено. Вся нога была в крови, и я понял, что для нее игра окончена.
В последний момент меня осенило: я протянул Тане пятерку и сказал ей, чтобы она сматывалась.
– Давай, вперед! Станция метро там! О Синди я позабочусь!
Таня в нерешительности застыла, я закричал на нее, и она наконец побежала. Какой смысл попадаться всем, верно ведь? Я наклонился и обхватил Синди. Рядом с ревом остановилась полицейская машина.
– Спасибо, Годфри! – сказала Синди.
Ее взгляд был исполнен благодарности. Она потянулась ко мне и попыталась поцеловать, но я в последний момент уклонился и чмокнул ее в лоб.
– Давай в другой раз, ладно? – сказал я, как настоящий герой, хотя на самом деле... Она ведь только что делала мне минет.
– Так почему бы вам не повторить свой рассказ еще раз? Что вы делали сегодняшним утром на тех кортах? – опять спросил сидевший за столом констебль Батлер.
Он и женщина-констебль смотрели на меня без всякого выражения, а я улыбался во весь рот. "Давай выпутывайся, умник!" – хохотал кто-то в моем мозгу. Я и моя футболка вновь объединились, как и Таня с Синди – к сожалению. Все трое знали, что нельзя в это дело впутывать "Блинг" или фирму, об этом было заранее уговорено, поэтому мы все брали на себя.
– Ну, вы все равно не поверите... – начал я, и констебль Батлер кивнул, что, дескать, да, не поверит.
– Таня и Синди – мои друзья. Они модели. В общем, мы решили встретиться, чтобы поиграть в теннис, и немного увлеклись.
Эти двое в одинаковой униформе смотрели на меня с одинаковым выражением на лицах.
– Кому пришло в голову раздеть девушек? – спросила констебль Кенсингтон.
– Ну, не знаю... Думаю, это было решение всех присутствующих, а мне эта идея понравилась... Или я предложил... Тогда все наоборот... – объяснил я, постепенно замолкая под внимательными взглядами полисменов.