Дневник порнографа

Кинг Дэнни

– События последних дней вызывают у нас вполне естественное сожаление. Мы не можем принять на себя никакой ответственности, однако у нас приготовлены кое-какие предложения...

– Хотите от меня откупиться?

– Что вы, вовсе нет...

– Слушайте, ничего страшного, хватит ходить вокруг да около. Я продаюсь. О каких деньгах идет речь?

Найджел взглянул на Питера, и тот кивнул ему, чтобы продолжал.

– Что ж... Принимая во внимание вашу зарплату, сегодняшнюю обстановку на рынке вакансий, ваш возраст и...

Тут

я сделал нетерпеливый жест, и Найджел оставил свою рекламную волынку.

– Шесть тысяч. Подумав секунду, я сказал:

– Двадцать.

Все рассмеялись, потом лицо Питера опять посерьезнело.

– Нет, – сказал он.

– Тогда десять.

– Шесть.

– Ладно, ладно, давайте посередке! Восемь!

– Шесть.

– Ну, чего вы... Накиньте тысячу за готовность к сотрудничеству, не обеднеете, чтоб вам...

Питер задумался.

– Шесть тысяч, – сказал он. – Можешь взять их или оставить. Мы вообще не обязаны что-либо тебе давать.

– Хорошо, шесть тысяч, – сдался я. – Только пусть они будут чистыми, уже за вычетом налогов.

Питер и Найджел обменялись влюбленными взглядами, услышав наконец что-то здравое.

– Теперь перейдем к вашему процессу. У вас есть юрист? – спросил Найджел.

– Нет, я буду защищать себя сам. Всем опять стало очень весело.

– Не обижайся, – сказал Питер, вытирая слезы. – О господи... Хорошо, ладно. Мы дадим тебе юриста и возьмем на себя все траты. Он никак не связан с нашей компанией, но квалификация у него самая высокая. Ты рад?

– Э... Да, хорошо. А девушки? У Тани и Си иди тоже будут юристы?

– Он будет работать со всеми троими, – заверил меня Найджел. – Более того, компания заплатит штраф – при условии, что вы подпишете документ, в соответствии с которым вся ответственность ложится на вас.

– А если это будет не штраф? Если меня отправят на исправительные работы или куда-нибудь еще?

– Мы и это предусмотрели. За каждый час исправительных работ мы будем платить вам десять фунтов. То же и в случае с тюрьмой, хотя очень маловероятно, что вы туда попадете. Мы заплатим вам пятьдесят фунтов за каждый день пребывания там. Опять же, мы не обязаны этого делать, просто компания не хочет бросать вас в беде...

В какое-то мгновение мне показалось, что он сейчас крепко меня обнимет.

– Таково наше предложение. По-моему, все честно. Принимайте или отказывайтесь.

– А девушки? Их штрафы вы заплатите?

– Тебе, наверное, стоит беспокоиться только о себе... – предположил Питер.

– Ну уж дудки! Если вы не возьмете на себя штрафы девушек, я ничего не подпишу, – сказал я без обиняков.

Вы можете сказать, что мне не присущи столь высокие моральные качества, и вы, конечно, правы. Но знаете, каждый должен попытаться хоть раз в жизни вести себя как герой – просто примерить на себя эту роль. А кроме того... Когда еще я смогу понравиться сразу двум фантастически сексапильным порномоделям? Такие прозрения мобилизуют ум.

Питер и Найджел попросили меня выйти на минутку, а когда я вернулся, они уже обо всем договорились. Я заметил, что Стюарт о чем-то

напряженно думает. Так, надо сразу позвонить Тане и Синди, иначе он меня опередит, и все достанется ему...

– Дело улажено. Мы заплатим тебе до конца месяца. Чек получишь вместе с исправленным договором. Подпишись здесь, здесь и здесь, и больше мы тебя не задерживаем. Можешь собирать свои вещи и идти, – сказал Питер.

– А вы точно заплатите наши штрафы? Какими бы большими они ни были?

– Таково соглашение. Соглашение, о котором не стоит распространяться, добавил бы я от себя. Да, мы обязательно заплатим ваши штрафы, – успокоил он меня.

– Отлично! Где мне расписаться? – спросил я, уже предвкушая, как вцеплюсь мировому судье в горло.

18. Здрасьте-здрасьте...

Как подсказывает мне мой не самый обширный опыт, значимые события в жизни обычно происходят в то мгновение, когда их ждешь меньше всего. Можно вырядиться с ног до головы и пойти на дискотеку – лучась уверенностью, с выбеленными у дантиста зубами, с безупречно уложенными волосами – и вернуться вечером домой с парой кусков курицы и пакетиком чипсов. А в другой раз вы идете в супермаркет – в футболке шестидневной свежести, в домашних тапочках – и встречаете женщину, с которой проведете остаток дней. Никогда не знаешь заранее. Наверное, Господь хочет, чтобы мы не теряли форму. Или это женщины так хотят?

Выйдя от Питера, я пропьянствовал три дня кряду. Я бы пьянствовал и в четверг тоже, но утром (как раз перед открытием пабов) мне позвонили из полиции и спросили, ломали я вечером. Что я мог им ответить – "нет, не дома"? Я сидел перед телевизором и вырабатывал убедительные ответы на всевозможные вопросы. Можно было позвонить недавно появившемуся у меня юристу и пригласить его. Я поленился и решил, что справлюсь сам (и неправильно сделал). Я просто не буду ничего говорить. Готовность к сотрудничеству я продемонстрировал, но к сказанному ранее я не добавлю ничего.

Вскоре после семи раздался стук в дверь. Передо мной стояла констебль Кенсингтон и, так же как и я, смотрела во все глаза.

– Это отдел уголовного розыска или что? Где ваша униформа? – спросил я.

– Мое дежурство закончилось час назад. Работа тут ни при чем – просто мне нужен твой совет. Можно войти?

– Да, конечно... Заходи...

Мы поднялись на второй этаж, в комнату, которую я снимал. Она закрыла за собой дверь, прошла к дивану и села рядом со мной.

– Эта комната тебе дорого обходится? – спросила она.

– Я расплачиваюсь за нее главным образом своим статусом.

Бородатая шутка, которой еще только предстояло заработать смешок.

– Ты хотела о чем-то со мной посоветоваться? – подозрительно спросил я.

– Да, только это между нами, ты должен понимать. Тебе придется дать слово, что без моего разрешения ты не расскажешь о нас ни одной живой душе, иначе я могу потерять работу, – сказала она. – Даешь слово?

– Конечно. Что бы ты ни сказала, это останется только между нами двумя.