Дневник путешествия Ибрахим-бека
Шрифт:
В этих словах Талибова явно видны противоречия, характерные для большинства просветителей. Мечтая о том, что развитые европейские государства помогут странам Азии преодолеть свою отсталость, он в то же время понимает, что сделать это невозможно из-за империалистического характера этих государств. Вопрос о том, каким же образом следует установить справедливый мир и равноправие всех народов, остается у Талибова неразрешенным. И все же он не переставал горячо верить в прекрасное будущее человечества, в великую «Красную республику». «Сейчас большинство читателей, — писал он, — будет только смеяться над тем, что я пишу. Но в будущем... за эти правдивые строки меня помянут добрым словом». [249]
249
Там
Хаджи Зайн ал-Абидин ага (ибн Мешеди Али, ибн хаджи Расул, ибн хаджи Абдаллах, ибн Хамзе-хан) родился в южном Азербайджане в г. Мараге приблизительно в 1838 г. Его отец, родом из Саудж-Булага, занимался торговлей, имея по тому времени довольно крупный капитал — 5 — 6 тысяч туманов. По словам Зайн ал-Абидина, его отец был одним из уважаемых людей города и считался «марагинским Ротшильдом».
С 8 до 16 лет Зайн ал-Абидин учился в школе, о которой у него остались самые горькие воспоминания. После смерти отца 20-летним юношей он был вынужден вести самостоятельную торговлю в г. Ардебиле. Он ничего не понимал в торговых делах, поэтому терпел большие убытки, к которым, не задумываясь, добавлял расходы на светские развлечения. Спустя некоторое время Зайн ал-Абидин разорился, в чем ему порядком помогли чиновники и местные власти.
В поисках заработка он вместе с другими соотечественниками покинул Иран и отправился на Кавказ. Прибыв в Кутаиси, он занялся мелкой галантерейной торговлей и за три-четыре года сумел накопить небольшой капитал. Несколько позже, когда на Кавказе началось строительство железной дороги и в Кутаиси появилось около тысячи иранских рабочих, генеральный консул Ирана Мирза Асадулла-хан Назим ад-Дауле предложил Зайн ал-Абидину пост вице-консула. Но на этом посту он пробыл недолго. Вместо того, чтобы, подобно другим иранским консулам, собирать пошлины со своих соотечественников, влачивших полунищенское существование, Зайн ал-Абидин пытался помочь им. Небольшими суммами он роздал взаймы нуждающимся все консульские и собственные деньги, которые потом так и не удалось взыскать.
Через три года, оставшись без средств и без должности, Зайн ал-Абидин решил отправиться на новое место, где бы никто не знал о его неудачах и где можно было бы опять заняться торговлей. Он едет в Крым. В это время в Ялте с многочисленной свитой отдыхал царь Александр II. Кое-кто из сопровождавших его лиц покупал у Зайн ал-Абидина мелкие товары, иногда в лавку заходил граф Воронцов. Слух об исключительной честности иранского купца дошел до императрицы, и Зайн ал-Абидину предложили принять русское подданство. В те времена это считалось большой честью для иранского купца, да к тому же сулило ему немалую выгоду. Русское подданство избавило бы Зайн ал-Абидина от всевозможных притеснений, которые он не раз испытывал во время своих поездок в Стамбул за различными товарами; оно дало бы ему также значительные преимущества в торговле на территории России. Зайн ал-Абидин с готовностью встретил сделанное ему предложение, подал прошение и был принят в русское подданство. В Ялте он прожил около двадцати лет. Здесь он и написал принесший ему славу роман об Ибрахим-беке.
Многолетнее пребывание Зайн ал-Абидина в России имело решающее значение для его культурного роста и формирования его общественных взглядов. Не все современники, очевидно, понимали значение и своеобразие условий, в которых протекала жизнь автора «Путешествия Ибрахим-бека». Как отмечает иранский историк Ахмад Касрави, [250] многие читатели и литераторы удивлялись тому, что простой купец смог написать столь яркое и содержательное произведение. Между тем «Путешествие Ибрахим-бека» было не просто интересной книгой. Оно явилось в персидской литературе произведением нового жанра художественной прозы, коренным образом отличавшимся от литературы прошлого, и для его написания необходима была прежде всего широкая осведомленность как в международных делах, так и в экономической и политической жизни страны. Зайн ал-Абидин
250
См.: Ахмад Касрави. История иранского конституционализма, ч. 1, стр. 45.
Хорошо были известны Зайн ал-Абидину также русская история и литература. В своем романе он неоднократно обращается к историческим фактам, в частности к реформам Петра I, которые он расценивал как образцовые мероприятия по укреплению независимости государства. Зайн ал-Абидин знал и высоко ценил произведения Пушкина, он называл его «первым писателем, который вскрыл недостатки и смело говорил о них своему народу и правительству». [251] О большой любви Зайн ал-Абидина к русской культуре говорит и то, что его дети воспитывались русскими учителями и получили образование на русском языке, о чем он с гордостью пишет в своей автобиографии.
251
Дневник, ч. 2, стр. 7.
К концу 90-х годов в духовной жизни уже пожилого писателя произошел перелом. По его словам, он начал испытывать угрызения совести в связи с тем, что покинул родину и избрал себе спокойную жизнь вдали от нее. Он признавался, что когда, бывая в Стамбуле, встречал там своих соотечественников и слышал от них рассказы о нищенском положении иранского народа, о беззаконии, царившем в Иране, о деспотизме губернаторов и притеснениях чиновников, ему становилось стыдно за то, что он еще мало сделал для своего народа. В автобиографии он писал, что не мог больше говорить о любви к родине и своему народу и в то же время оставаться под покровительством русских властей. Всякий иранец мог упрекнуть его в том, что его слова расходятся с делом. Чтобы стать ближе к иранским эмигрантам, активно боровшимся против шахского правительства, Зайн ал-Абидин решил переехать из Ялты в Стамбул. Магазин и все его имущество были проданы за бесценок, и через три-четыре месяца он со всей семьей был уже в Турции.
В Стамбуле Зайн ал-Абидин встретился с иранским послом Мирзой Махмуд-ханом Ала ал-Мулком, который предложил ему перейти обратно в иранское подданство. Это было в 1900 г., т. е. 4 года спустя после убийства шаха Наср ад-Дина, когда иранский престол занял Музаффар ад-Дин, на которого многие иранские эмигранты, в том числе Малкум-хан и Зайн ал-Абидин, возлагали надежды, связанные с конституцией. При прежнем шахе, подвергшемся критике в «Путешествии Ибрахим-бека», не могло быть и речи о благосклонном отношении иранских властей к Зайн ал-Абидину. Теперь же он принял предложение и снова отправился в Крым, чтобы подать прошение русскому царю.
Переход Зайн ал-Абидина в иранское подданство расценивался всеми как безумство. Никто не верил, что он добровольно лишает себя покровительства России. Этому не хотели верить и русские чиновники, которые сначала даже не приняли у него прошение. Лишь после настоятельной просьбы Зайн ал-Абидина прошение было передано на подпись царю. Оформление документов тянулось четыре года и закончилось только в 1904 г. За это время Зайн ал-Абидин, бросивший торговлю, почти совсем разорился.
Последние годы своей жизни Зайн ал-Абидин провел в Стамбуле, где и умер в апреле 1910 г. в возрасте 72 лет.
Первую часть своего публицистического романа Зайн ал-Абидин закончил в 1887 г. Автор не считал себя писателем-профессионалом, поэтому послал рукопись на отзыв редактору газеты «Хабл ал-Матин» Муайид ал-Исламу Джалал ад-Дину ал-Хусайни. Роман был одобрен и через год напечатан издательством персидской газеты «Ахтар» в Стамбуле. Первое издание разошлось мгновенно, и в 1890 г. издательство «Хабл ал-Матин» в Калькутте выпустило второе издание. Вскоре в Каире появилось еще одно издание «Путешествия Ибрахим-бека».