Дневник Рейвенкловки

Биглова Алла

– Дэмми не может ослушаться приказа мистера Бейкера. Прости, Кэролайн. Дэмми очень не хочет отправлять тебя туда, но у Дэмми нет выбора.

– Выбор есть всегда, – пробурчала я. Но кто я, чтобы спорить с законами магии, которую я не знала?

Я закатила глаза, и мы трансгрессировали. Оставив меня у порога, эльф исчез – он сделал свою часть работы. Выполнил свой приказ.

Бабушка жила в другом конце Лондона. Что ж, у меня осталось пару маггловских денег, надеюсь этого хватит, чтобы вернуться домой.

Домовик, в конце

концов, своё дело сделал, приказ выполнил, а я настойчиво вернулась домой сама. Эх! Как жаль, что я не смогла освоить трансгрессию в конце шестого курса! Сейчас бы у меня не было проблем с возвращением домой.

Я постучалась. Я могла бы открыть дверь при помощи магии, но, зная мою бабушку…

– Кто там? – услышала я её ворчливый голос.

– Твоя любимая внучка, – ответила я, пытаясь улыбнуться. Может, сегодня у неё будет хорошее настроение?

Сомневаюсь…

Да и получился у меня слишком саркастичный тон.

Очень плохое начало.

– А-а-а-а! – завизжала она, словно её убивали. – Волшебное отродье! – перешла в наступление бабушка, а я закрыла глаза, мысленно считая до трёх, ведь в моей голове так и стояло: «Бомбардио». Я могла просто вынести эту дверь, не моргнув и глазом. Я знала это заклинание. – Убирайся! Не хочу видеть ничего, связанного с магией! Вот не открою я тебе, и что ты сделаешь? Не все проблемы может решить твоя магия!

– Я всего лишь хочу забрать свою кошку! – но миссис Уэтсби меня не слушала. – Алохомора! – проговорила я, еле удержавшись от того, чтобы вышибить дементорову дверь.

Не хотелось потом объясняться перед соседями-магглами.

Не хотелось объяснять маме, что это бабушка не открыла мне дверь. Мама обвинит меня лишь в том, что я не научилась договариваться.

Многочисленные замки на двери параноика-бабушки отворились, дверь отворилась, и я увидела удивленную физиономию «своей любимой бабушки».

– Очень многое можно решить с помощью магии, – воинственно сказала я, продолжая держать палочку наготове.

Наверное, видок у меня был слишком грозный, потому что по бабушкиному взгляду я поняла, как так испугалась.

Я навела на неё свою волшебную палочку, и она, боясь её, как чёрта из табакерки (если честно чертей не существует, а вот боггарта мы всегда можем вызвать), отошла в сторону.

– Я ненадолго, – коротко сказала я.

– Твоя мать сказала мне, что ты пробудешь у меня пять дней, – когда она говорила, казалось, что из её уст капает яд. Наверное, из него получилось бы прекрасное ядовитое зелье.

– Планы изменились, – отрезала я, позвав Чернышку.

Кошка уже бежала ко мне навстречу, виртуозно вопя своё: «мяу», а затем запрыгнула мне на руки, и я обняла её.

Справедливости ради, хочу сказать, что миссис Уэтсби не всегда была такой вредной злой старухой. Когда у неё в семье родилась маленькая волшебница – моя мама, она была счастлива этому, радуясь, что дочь у неё особенная, не такая, как

у всех.

Шли годы, мама выросла, отучилась в Хогвартсе, и настало время выходить замуж. Выбор пал на моего отца. Они были влюблены до беспамятства.

И вот тогда-то бабушка начала закатывать истерики, потребовала сделать аборт, когда узнала о беременности мной, поставила выбор, но моя мама наотрез отказалась выполнять эти условия.

Миссис Уэтсби смирилась, но ненадолго. Мы стали жить отдельно, пока бабушка не заявила, что не может жить одна, и что умирает. Надо отдать должное: актриса из неё вышла ещё та. Маггловские театры позавидовали бы её виртуозности и умению играть на публику.

Мама сжалилась, и мы стали жить вместе. Дэмми даже попытался подружиться со злой старухой, а папа собирал каждую неделю семью за азартными маггловскими и магическими играми.

Всё поломалось с треском, когда я училась на третьем курсе Хогвартса – мама прислала письмо, и я поняла, что она плакала, когда писала его. Бабушка обозвала маггловскими ругательствами отца, и выгнала их из дома.

Впрочем, наверное, это было лучший выход из ситуации.

– Пока, бабушка, – сказала я, закрывая за собой дверь, но миссис Уэтсби сделала вид, что меня не слышит/не существует. Я хмыкнула.

– О великая кошка Бастет! Наконец-то этот кошмар закончился! – заговорила моя Рыжая, и я спустила её на землю. – Две недели молчать! Да ты издеваешься надо мной?! Почему нельзя было взять меня с собой?

– Ты же знаешь, что в Мантикору запрещено брать домашний животных. У меня не было иного выбора. Меня сослали в ссылку, – ответила я, напомнив своей кошке, что не у неё одной были трудности.

Мы вышли со двора, и Чернышка, грациозно виляя хвостом, шагала рядом, ругаясь то на меня, то на мою ненормальную семью. С последним я была согласна: Бейкеры адекватностью никогда не славились.

Увы.

– Ты понимаешь, сколько маггловских ругательств я услышала и сколько ударов метёлкой получила?! – продолжала шипеть кошка.

– Ты не могла бы запрыгнуть на шею? Если магглы услышат, – шикнула я на неё, воровато озираясь по сторонам. Лишних проблем мне не хотелось.

– Да-да. Статут секретности, – Чернышка вздохнула, забравшись ко мне на плечи, но тон не убавила, буквально начав орать мне в ухо: – где носит Демми?

– Мои родители решили, что эти пять дней мы проведём у миссис Уэтсби, – невозмутимо ответила я, продолжая шагать вперёд.

Почему-то в маггловском мире, если человек разговаривал сам с собой, он не вызывал ни малейшего подозрения. Это было нормальным в маггловском мире, и совершенно никого не удивляло.

Я давно с этим смирилась.

– Вернее твоя мать решила, что это полезно – пообщаться с бабушкой! Особенно, когда она такой распрекраснейший человек! – прошипела кошка. – Вот только почему-то она сама не горит желанием пообщаться с мамочкой!