Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня
Шрифт:
– Его и били, и жгли, а он стоит! И мы выстоим!
– Это да, но почему вас так мало?
– Работают люди, – учительница помолчала. – Да и цель намечена: 11 мая референдум – вот тогда выходить надо!
Такие женщины стали главной движущей силой Крымской весны, я помню. Риторика их была похожей: выходили на митинги больше месяца, никто из власти не хотел слушать, оттого перешли к решительным действиям. Но в отличие от крымчанок, пикетировавших горсоветы, донецкая учительница сомневалась. Хоть и бодрилась:
– Большая часть людей сейчас у обладминистрации…
По дороге
– Сепаратисты, чтоб вы подохли там!
У обладминистрации собралось человек двести. В основном люди за сорок: «те, кому нечего терять», как выразилась женщина, обмотанная российским флагом. Молодежи почти нет. Играет преимущественно шансон и патриотические песни. Чаще всего слышится женский голос, напевающий: «Русские идут! Разврат с насильем запрещать. Русские идут не только русских защищать…»
Подступы ко входу разделены на секторы. В наружном стоят шесть палаток. Пожилые активисты раздают листовки. Пришедшие записываются в добровольцы. Запись ведёт женщина с лицом товароведа сельмага.
– Служили?
– Нет, – куксится изогнутый рыболовным крючком парень.
– Боксом, борьбой занимались?
– Слушайте, я могу за себя постоять…
Рядом бородатый толкователь разъясняет политику «партии» группке женщин бальзаковского возраста.
– Сразу в Россию нас взять не смогут, – коллективное «у-у-ууу» в ответ. – Отделиться надо вначале. Затем просить Путина взять Донбасс в Россию. Он возьмёт!
Коллективное «ур-ра-аа» в ответ.
Дальше – к баррикадам, кудрявящимся колючей проволокой, обклеенным плакатами с народным творчеством. Нечто похожее было на Евромайдане. Там тоже разгулялись поэты, мыслители, юмористы, пророки, юродивые. Содержание, правда, было иным, но форма – та же. Как и антураж: сложенные покрышки, разобранная брусчатка, люди в балаклавах, бутерброды с тушёнкой и очень сладкий чай.
В Киеве взывали к Евросоюзу, в Донецке – к России. На Евромайдане вели русофобскую риторику, взывая к уничтожению «московского монстра», у донецкой обладминистрации всё пропитано ненавистью к США. Вашингтон – тот инфернальный дракон, убей которого – и в Украине воцарится благодать.
Оттого, видимо, подавляющая часть лозунгов на английском языке; знают, к кому обращаются. Лейтмотив – Notfascism. Эта надпись везде, даже на окнах администрации.
Чаще США у донецкой обладминистрации упоминают лишь Бога. Православные кресты, иконы – повсюду. «С нами Бог!» – начерчено на знаменах.
Оказаться в самой администрации – проблематично. Но после долгих терзаний договариваюсь с чересчур оголённой, как для апреля, блондинкой. У нее бейджик с соответствующей категорией допуска. Правда, на входе еще надо вытерпеть донельзя грубый обыск агрессивного парня в балаклаве, из которой выглядывают белёсо-голубые глаза.
Блондинка ведёт меня по этажам администрации; они пахнут потом, капустой и перегаром. Много людей
Местная журналистка рассказала, что те, кто в здании, весь день ходят с пол-литровыми бутылками колы, периодически прикладываются к ним и оттого характерно морщатся. Не думаю, что прямо так, но изредка «любители колы», и правда встречаются. Их тормозят и отправляют спать.
Спальни, кухня – всё здесь. Матрасы лежат вдоль стен. Суп разносят в огромных армейских кастрюлях. Непрерывно работает телевизор (показывает исключительно «Россию-24»), люди играют в шахматы, карты. Похоже, что быт только налаживается.
– Проблема, – в переводе на литературный язык объясняет мне рыжий мужчина в камуфляже, – в том, что нет лидера. И армии российской, как в Крыму, нет…
– Так, а милиция на вашей стороне?
– Её не поймешь. Когда их брали, вышли с георгиевскими ленточками, сказали: «Народ, мы за вас». А как реально – не знаю. «Беркута» – те с нами.
Девушка же, представляющаяся активисткой из Макеевки, кричит, что главная беда в неинформированности населения: мало кто знает о предстоящем 11 мая референдуме.
– Никто не придёт! А второго шанса не будет! Почему телеканалы молчат?
– Потому что они не наши, – отвечает ей мужчина в куртке КПУ.
– Надо брать! Второго шанса не будет!
Девушка кричит что-то ещё. Происходящее перерастает в очередной спор, чьё общее настроение варьируется от коллективного «у-у-ууу» до коллективного «ура-ааа». И так непрерывно.
Но отойди десяток метров от обладминистрации, и – покой, тишина. Вечерний бульвар Пушкина насколько умиротворён, настолько великолепен. Иду в молчании, любуюсь.
– Внучок, купи чеснок!
Меня окликает пожилая женщина, разложившая на земле товар. Надо бы ей помочь.
– А давайте, – лезу в карман за деньгами. – Город-то у вас красивый.
– Да, но вот устроили…
– А вы не за?
– Как не за? Очень за! С бандеровцами нам делать нечего. В Россию нам надо!
– И есть шансы?
– Это уж как народ решит, – женщина протягивает мне чеснок.
– Так, а где он, народ? – сомневаюсь я.
– Когда надо – выйдет, ты не боись…
Конец сказкам
Об одесской трагедии в Доме профсоюзов 2 мая
03.05.2014
То, что произошло в Украине в первые дни мая, – трагедия, преступление, но прежде всего это снятие масок. Шулеры вскрыли карты. Они больше не собираются изображать невинность, честность и уважение к инакомыслию. Теперь они диктуют свою волю без права её опротестовать. Лисы забрались в курятники, лисы душат кур.
События в Славянске назвали антитеррористической операцией. Украинская армия должна была ликвидировать боевиков и сепаратистов. Так задумывалось. Вместо этого мы видим мирных жителей, блокирующих бэтээры и танки. Итог – военные отказались стрелять в мирное население. Поступить иначе адекватный человек не имел права.