Дневник странствующего проповедника 1-13
Шрифт:
Глава 17
2 мая - 1 июня, 2004 Избалованный принц
Пока самолёт кружился над Варшавой в ожидании разрешения на посадку, я смотрел в окно на лежащий под нами город. Даже с такой высоты Варшава не выглядела привлекательной. Одна из красивейших столиц Европы, она была почти сметена безжалостными бомбардировками немецких воздушных сил во время Второй Мировой. Восстановление города осуществлялось людьми, которые имели весьма отдалённое представление об архитектуре и дизайне. Несмотря на это, я с нетерпением
Я уезжал на девять месяцев для путешествий, проповеди и сбора средств на мой фестивальный тур в Польше. Мне пришлось тяжело потрудиться, и вернулся я заметно повзрослевшим. Фактически, в свои 55 я чувствую усталость от постоянных путешествий больше, чем когда-либо. В Южной Африке преданные спрашивали меня об этом. "Разве не старят Вас все эти ежедневные Харинамы и фестивали, проводимые в Польше?" - Спросили они.
– "В Ваши годы нужно беспокоиться лишь о том, как подняться по лестнице",
"Конечно, старят", - ответил я, - "но не так сильно, как всё остальное".
Сидя в самолёте до Йоханессбурга в тот же день, я улыбался, увидев заголовок в газете, цитирующий Нельсона Манделу, выступавшего на большой конференции днём раньше. "Я очень доволен собой", - сказал м-р Мандела, - "в свои 85 я чувствую себя 55-летним".
Прилетев в Варшаву, я тут же пересел на рейс до Катовице, что лежит на юге страны. Моё путешествие из Южной Африки заняло 21 час, поэтому я прилетел измотанным. Преданные подхватили меня и отвезли в Биелско Бяла, где мы проводили первый фестиваль нашего весеннего тура. Я прошёл в зал и поднялся на сцену, где дал небольшую лекцию и провёл часовой киртан. О лучшем "возвращении домой" я и не мечтал.
Этой весной мы организовали фестивальный тур иначе, чем в предыдущие годы. В городах, где у нас есть много прихожан, мы арендовали небольшие залы, рассчитанные на двести-триста человек. Смысл этого в том, чтобы позволить прихожанам ближе пообщаться с преданными, а людям, которые заинтересовались нашим движением в результате предыдущих фестивалей, дать возможность пообщаться с прихожанами. Летом мы вернёмся к большим выездным программа, рассчитанным на большое количество людей.
После фестиваля в Биелско Бяла меня увезли на квартиру, где я рухнул, и проснулся лишь через 10 часов. Проведя пуджу и прочитав утренние круги, я запрыгнул в автобус санкиртаны, отправлявшийся на вечерний фестиваль в Катовице. Но, подготовившись к киртану, я оказался не готов к ситуации, в которую мы попали по дороге.
Катовице - индустриальный городок с населением в 200.000 человек. К сожалению, 30 процентов жителей не имеют работы, а средний заработок работающих не превышает 100 долларов в месяц. Подобные условия являются плодородной почвой для бедности и роста преступности, что стало очевидным, как только мы вышли из автобуса.
Было прохладное утро, моросил небольшой дождь. Резкий запах горящего угля, используемого для отопления зданий, тут же наполнил мои ноздри. Уродливые серые бетонные дома, времён восстановления послевоенной Польши, заполнили сцену, а из люков доносилось зловоние пережившей все сроки системы канализации. Старые мощёные булыжником улочки, пережитки ушедшей эпохи, уцелевшие после последней войны, лишь добавляли уныния общей картине своим черновато-серым цветом.
Люди бросали на нас странные взгляды, когда мы шли с Харинамой по улице. Они держались от преданных отчуждённо, а некоторые смеялись, когда другие дёргали
Его не было. Закончив прошлогодний тур, я оставил его в туалете в Варшаве. Этот баллончик, хотя и используемый редко, даёт чувство защищённости, когда преданные проводят Харинаму на непредсказуемых улицах городов Кали-юги.
Мы начали Харинаму, но лишь несколько человек обратили внимание. Как преданные ярко выделялись посреди улицы своими разноцветными дхоти и сари, столь же ярко была ощутима власть страсти и невежества нал улицами города. Люди двигались, глядя только перед собой, погружённые в мысли о работе (или её отсутствии), школе, и множестве других тревог.
И мы были не единственными, кто искал их внимания. Можно было заметить необычно большое количество пьяниц, выпрашивающих денег на покупку дешёвой выпивки в обшарпанных забегаловках. Если кто и привлекал внимание, так это были уличные парни и девчонки, густо покрытые наколками, увешанные грубыми украшениями, торчащими из их проколотых ушей, бровей и губ, одетые в мешковатые шорты и футболки. Не имеющие других дел, кроме как болтаться по улицам, они выглядели почти естественно в причудливом спектакле, разворачивавшимся перед моими глазами.
Подгоняя ремень мриданги, я подошёл слишком близко к пешеходному движению, и какой-то человек, проходя, толкнул меня в плечо, заставив попятиться на метр или два. Он даже не оглянулся, чтобы извиниться.
Такая атмосфера ошеломила меня. Я был весь мокрый, чувствовал дискомфорт и был выбит из колеи. Я задумался, а так ли уж был неправ преданный из Южной Африки - было ли это место подходящим для преклонных лет преданного? По мере того, как Харинама набирала обороты, я пытался прийти в себя. В конце концов, я провожу Харинамы на улицах столько лет, что же не так в этот раз?
Под предлогом достать что-то из автобуса, я вернулся туда и немного посидел. Минут через 15 я вычислил свою проблему. Несколько месяцев я путешествовал и проповедовал в разных частях света, и, делая это, получал знаки почтения и уважения, оказываемые, как обычно, тому, кто находится в отречённом образе жизни: приёмы, гирлянды, почтительные слова и мягкие сиденья с шёлковыми подушками. В каждом доме меня ждала превосходная еда, а роскошные машины отвозили меня на программы, где я встречался с богачами, знаменитостями, а иногда даже с главами государств. Всё это было под видом служения, но я почувствовал, что это превратило меня в избалованного принца.
И теперь, вновь оказавшись посреди повергнутой в прах толпы, я чувствовал себя неуютно. Роскошь и почтение, что я принимал, взяли свою дань, уменьшив сострадание, столь необходимое проповеднику на улице. "С этого момента", - дал я обет сам себе, - "я буду более осторожен, соприкасаясь с богатством и славой".
Мне на ум пришёл стих:
"Мой дорогой ум, презренное желание мирских почестей сравнивают с бесстыжей низкорожденной проституткой, поедающей собачатину, и всё же, она танцует в моём сердце. Как же тогда в моём сердце может найти место изначальная любовь чистой преданности к Кришне? Тебе следует просто служить чистым преданным Господа, являющимся Его близкими спутниками и стойкими приверженцами. Лишь они могут прогнать эту проститутку и воцарить чистую любовь к Богу в моём сердце". [Шрила Рагхунатха дас Госвами, Манах Шикша, стих 7]