Дневник сумасшедшего (четвертая скрижаль завета)
Шрифт:
Я старался его не слушать. Точнее – не обращать внимания на то, что он говорит.
Мой взгляд остановился на рекламном щите. Молодая красивая женщина улыбалась мне с плаката. Внизу – рекламный слоган. И только я собирался его прочесть, как на моих глазах буквы в нем стали меняться.
«Ты – Избранник, – прочел я на рекламном щите, и буквы снова поменялись. – Мир принадлежит тебе, – и снова перемена, раз за разом: – Тебе нельзя допустить ошибки. Тьма наступает. Опасность! Опасность! Опасность! Опасность!»
Буквы вертелись, как сумасшедшие.
Тревога била меня изнутри. Я, как завороженный, смотрел на эти надписи. Из тоннеля донесся звук приближающегося поезда. Гудение. Порыв ветра. Звук тормозов. Двери передо мной распахнулись.
– Ну, что? Поедем? – спросил коричневый.
– Да пошел ты! – ответил я, продолжая стоять на месте.
– Поедем... – уговаривал он.
– Три раза!
– Ну, давай!
И в тот момент, когда двери готовы были закрыться, я развернулся и с силой толкнул коричневого. Он упал, а я проскользнул внутрь вагона.
*******
Мне удалось оторваться. Я видел, как коричневый поднялся с пола. Он стоял один посреди станции и, жеманно утирая рукой отсутствующие слезы, махал мне вслед коричневым платком.
Я перевел дыхание и огляделся. На сиденьях – семь или восемь человек. Казалось, все они дремлют. Словно мертвые. Странное чувство... Я сел и стал напряженно вглядываться в темное окно поезда. Подземка. Прообраз ада. Гул несущегося поезда. Тоннель, мелькающие в темноте редкие фонари.
Я прислушался к стуку колес: «Туф-туруф, туф. Туф-туруф, туф. Туф-туруф, туф». И сквозь этот стук стали проступать слова: «Выхода нет. Выхода нет. Выхода нет». А поезд все ускорялся и ускорялся.
«Выхода нет. Туф-туруф, туф. Выхода нет. Туф-туруф, туф».
Вдруг один из пассажиров в конце вагона встал и направился ко мне. Что ему нужно?! Пожилой мужчина, голова опущена. Но вот он поднимает ее, и я начинаю различать в его лице знакомые черты.
На глазах этот пожилой мужчина превращался в коричневого!
– Дружок! Ну, что за глупости! – коричневый стоял прямо передо мной и качал головой. – Ты меня разочаровываешь! С виду такой умный мальчик, а ведет себя, как трехлетнее дитя!
– Что тебе нужно?! – я вжался в сидение.
– Честно? – спросил он.
Его голова скатилась с плеч, словно по трамплину для прыжков с высоты, и закачалась, как головка китайского болванчика, прямо перед моим лицом.
– Да, – конечно, я хотел знать правду. Его голова вернулась обратно – к плечам:
– Кто знает... Кто знает... – кокетливо протянул коричневый. – Я вообще ничего не понимаю... Кому могло взбрести в голову возложить на тебя такую ответственную миссию? Ума не приложу! Ты же юродивый! Ну честное слово! Отвратительный, мерзкий, глупый. Форменный неудачник! Боже мой, и я должен с ним заниматься!
– Так оставь меня, оставь! – заорал я.
– Тише, тише! – зашипел коричневый и, притворяясь встревоженным, стал
Глядя на мое испуганное лицо, коричневый расхохотался. Вагон качало из стороны в сторону. Звук его смеха перекрыл гул несущегося по тоннелю поезда. Покойники встрепенулись и стали медленно подниматься со своих мест.
Резкое торможение. Поезд вылетел на платформу следующей станции. Я бросился к дверям, вырвался наружу и помчался по вестибюлю к эскалатору.
Когда я добрался до Дашиного дома, коричневый стоял у подъезда, изображая услужливого швейцара.
– Милости простим! – пропел он елейным голосом и распахнул передо мной дверь.
Я вошел внутрь и обернулся.
– Удачи вам! – поклонился он. Дверь за мной закрылась.
Я был в замешательстве. О какой миссии мне говорит коричневый? Что значит – Избранник? Откуда ему известны все мои планы, мои мысли, моя формула, то, где живет Даша. Вообще – все? Он хочет получить через меня письмо? Может быть, он надеется, что я достану у Даши письмо, а затем он его у меня отнимет?
Я сидел на полу лифта, не в силах нажать на кнопку «7». Даша живет на седьмом этаже. Паралич воли. Нет никаких сил.
Двери лифта то съезжались, закрывая меня в этом кубе с зеркалами на стенах, то разъезжались. Медленно, чинно, не торопясь. Пульсирующее пространство. Так пульсирует Вселенная. Этот лифт, словно маленький атом Вселенной. Я – ядро, протон. Его стены – орбита движения моего электрона.
Даже если я поднимусь на седьмой этаж... Даша не отдаст мне письмо. Если у меня не будет письма, я не сделаю того, что должен. Страшная правда.
Мой план прост – превратить все вещество Вселенной в антивещество. Антивещество – это вещество гигантской плотности. Оно сжато. В нем нет расстояний между ядрами атомов и электронами, как у вещества.
Если представить себе, что Солнце – ядро атома, а планеты – электроны, движущиеся по своим орбитам, то антивещество – солнце и планеты, сложенные в одну авоську. Антивещество – это вещество экстремальной плотности с гигантской гравитационной силой. Это то, что называется Черной дырой.
Чтобы превратить вещество в антивещество, а всю Вселенную в одну большую Черную дыру, нужна огромная энергия. Эта энергия во Вселенной есть – именно столько ее потребовалось для Большого взрыва. Но после взрыва она рассеялась. Теперь ее нужно собрать. А для этого нужен резонанс, необходимо синхронизировать процессы.
У Даши в квартире на седьмом этаже письмо. В нем ключ к моей формуле. Нужно только подставить его в формулу. А дальше все пойдет своим ходом – большое количество «случайностей» приведет к последствиям вселенского масштаба. Осталась всего пара шагов. И на последние пару шагов у меня просто нет сил. Несправедливо.
Если превратить одну только Землю в антивещество, она уместится у меня на ладони. У этого шарика будет масса Земли. Великое сосредоточие силы. Черная дыра на ладони. А вся Вселенная – шарик, величиной с Землю.