Дневник Тишины

Смерчек Анна

И вот тут-то, наверное, пора уже, наконец, назвать героиню нашей истории по имени. Имя это нашлось на следующий же день, как в классе стало известно, что она теперь не может говорить. Сейчас уже и не вспомнить, кто дал ей его, но имя это прилепилось к ней сразу и окончательно. Героиню нашей истории стали называть Тишина.

Тишину пересадили за первую парту, а рядом с ней попросили сесть отличника Витю. Наверное, для того, чтобы она могла у него списывать, если чего-то не поймёт. Тишина, или попросту Тишка, вдруг с удивлением поняла, что Витю она знает очень плохо и за все шесть лет учёбы едва сказала ему пару слов. Ну, а чему удивляться? Попробуй-ка решить задачку: если в классе двадцать семь человек, а перемены все по десять минут, то сколько времени можно потратить на болтовню с каждым одноклассником? Получается-то совсем

немного. Ну, это конечно, если не болтать на уроках. Оказалось, что Тишина знала про своего нового соседа по парте совсем мало: только то, что он хорошо учится по всем предметам и ещё, что он – коллекционер. Как-то, ещё в начальной школе, на классном часу все должны были рассказать о своих увлечениях. Витя тогда оказался единственным коллекционером в классе, и Тишине это запомнилось. В тот год он коллекционировал фантики от жевательных резинок. Неизвестно, куда делась та его коллекция, но теперь Витя собирал уже другое. В этом году у него было целых две коллекции: на смену жевательным резинкам пришли резинки стирательные. А ещё Витя начал коллекционировать флешки, хотя их у него было пока совсем немного: всего-то пять штук. О новых Витиных увлечениях не сложно было догадаться: флешки у Вити были на виду: одна висела на шее на шнурке, другая была прикреплена к молнии школьного рюкзака, третья болталась на застежке пенала, и ещё две штуки лежали в самом пенале. Там же хранилась куча стирательных резинок. Ещё совсем недавно, когда Витя заходил в канцелярский магазинчик родителей Тишины, он каждый раз покупал по две или три резинки. В магазине всегда были и другие покупатели кроме Вити, и поэтому Тишина так и не расспросила его раньше, почему он решил коллекционировать стирашки, и куда подевалась его коллекция фантиков. А теперь, когда магазинчика больше не было, то и спрашивать об этом уже не хотелось.

Кроме школы, Тишина каждую неделю ходила теперь к психологу, которая велела ей вести дневник. Психолог сказала, что это поможет справиться с переживаниями. Родители дали ей толстую тетрадь: новую, чистую, но с едва уловимым запахом, въевшимся в бумагу после пожара. Эта тетрадь была одной из тех немногих вещей, которым удалось уцелеть в ту ночь в магазине. Тишина провела ладонью по гладкой блестящей обложке с нарисованными цветами, и решила, что будет записывать сюда только самое главное, а не всякую ерунду. Она открыла тетрадь, поставила в первой строчке число и день недели. Вспомнила нового соседа по парте. Подумала и записала:

«Не стоит откладывать ничего на потом. К тому времени, когда наступит потом, всё может сильно измениться».

Подумала ещё и добавила:

«У каждого человека есть что-то, что хочется сохранить на флешке и что-то, что хочется стереть резинкой».

Глава 2

Молчать бывает интересно

Потекли обычные дни. Да-да, события нашей истории закрутились не сразу после пожара, и прошло ещё несколько молчаливых недель, прежде чем с нашей героиней случились те самые загадочные и удивительные события, о которых я взялась тебе рассказывать. Девочка с новым странным именем Тишина ходила в школу. Вставала в обычное время, шла привычной дорогой. Уроки начинались всегда в одно и то же время. Учителя быстро привыкли к тому, что Тишина молчит и все задания выполняет письменно. На уроках ей больше не нужно было поднимать руку. В школьной столовой тоже можно было просто молча протянуть деньги. Одноклассники привыкли к её молчанию и теперь уже не обращали на эту странность особенного внимания. Иногда в общем разговоре даже забывали и пытались спросить о чём-нибудь. Потом спохватывались:

– Ой, Тишка, совсем забыли, ты же у нас молчишь!

В классе никто её не дразнил. И Тишина знала почему: потому что все эти шесть лет в школе она и сама никого не дразнила. Наверное, потому, что раньше была вполне довольна своей жизнью. Разве станет счастливый человек обижать других? Нет, конечно. Как правило, счастливым людям хочется и вокруг видеть радостные лица. Ну, хотя бы для того, чтобы никто им самим не портил счастливого настроения своей кислой физиономией. А обзываются и дразнятся, как правило, люди сами чем-то обиженные, недовольные.

Раз в неделю Тишина посещала психолога. Показывала записи

в дневнике, рисовала, отвечала на вопросы: писала в блокноте. Этот блокнот она теперь всегда должна была носить с собой, чтобы суметь хоть как-то объясниться. Тишина этот свой «немой» блокнот не любила. У неё ведь был мобильный телефон, так что, если нужно было кому-то что-то сказать, она могла просто отправить сообщение.

О своём молчании Тишина много не думала. Конечно, она ничего не знала ни о каких литературных рецептах, согласно которым ей, чтобы оставаться в нашей истории, пришлось стать необычной девочкой. Она просто чувствовала, что молчать сейчас – это правильно. И что иначе она пока не может. Психолог, ободряюще кивала кудрявой прической и уверенно говорила, что всё со временем наладится, и Тишина сама не заметит, как заговорит.

Скоро Тишина стала замечать, что, перестав говорить, она начала больше слушать. Это и понятно. Если раньше она прибегала в школу, и ей не терпелось о чем-то рассказать или спросить, то сейчас она ничего никому не собиралась говорить. Зато Тишина стала теперь видеть такие вещи, на которые раньше не обращала внимания. Например, она заметила, что сосед по парте Витя, когда отвечает у доски или просто что-то рассказывает, начинает иногда тереть левую бровь. Тишина присмотрелась к этому его движению и поняла, что он делает так, если не уверен в том, что говорит.

В дневнике она записала:

«Иногда молчать бывает интересно».

Тишина заметила, что мама, которая теперь не была уже больше хозяйкой собственного магазинчика, а устроилась простой продавщицей в магазин «Книгоглот», в отдел, где продавали тетради и ручки, стала ходить другой походкой. Шажки её стали маленькими и иногда она зачем-то оглядывалась, словно искала что-то в своем прошлом. А ещё мама записалась на курсы бухгалтеров, чтобы получить новую профессию. Тишина написала об этом так:

«Мне хотелось бы вернуться в прошлое. Но этого нельзя сделать. Поэтому, когда случаются трудности, надо быть как мама: просто продолжать делать то, что лучше всего получается или учиться чему-то новому».

А папа стал разговаривать другими словами. Он ещё не нашел для себя новое место работы и почти всё время просиживал дома, просматривая газеты, и зависал в интернете. Раньше он иногда произносил слова: качество, сроки, партия. Теперь он тоже часто говорил о партиях. Но только не о партиях новых тетрадей или шариковых ручек, которые нужно заказать и доставить в магазин. Теперь речь шла о политических партиях. Глядя на папу, Тишина записала в своём дневнике:

«Когда я вырасту, никогда не буду говорить о политических партиях. От этого человек становится сердитым, а у всех вокруг портится настроение».

Тишина сделала и несколько открытий о школьных учителях. Например, она поняла, что Елена Васильевна, которая ведет у них русский язык и литературу, да ещё к тому же работает завучем, начинает кричать не потому, что сердится, а просто когда устаёт. Смысла в этом, конечно, не было никакого, потому что от крика она уставала ещё больше, так что потом сил у неё оставалось только, чтобы сесть за свой стол, назвать классу номер страницы и велеть читать. Со своей первой парты Тишина видела, как учительница сидит, опустив плечи и голову, и вздыхает. Вообще-то все немного побаивались строгую Елену Васильевну, но теперь Тишине иногда становилось жалко её и стыдно из-за того, что они так шумят и не хотят слушать на уроке.

В дневнике она записала: «Учителя расстраиваются, когда ругают нас или ставят плохие оценки. Сами ставят плохую оценку и сами же расстраиваются. Но не поставить не могут».

А вот их классный руководитель, учитель истории Александр Дмитриевич, наоборот, стал нравиться ей меньше. Хотя ещё полгода назад она бы ни за что не поверила, что такое может случиться. Пока все ребята на перемене болтали и бегали друг за другом, Тишина молча сидела за своей первой партой и видела, как он пишет какие-то сообщения и иногда даже звонит кому-то, ласково улыбаясь в телефон. Это что же получалось? Значит где-то там, за стенами школы, он знает кого-то ещё, кому-то так же весело говорит: «Друзья мои!», спрашивает о планах на выходные, так же внимательно слушает, чуть наклонив голову набок? «Предатель», – решила про себя Тишина. Хотя в глубине души и понимала, что неправа.