Дневник Тринадцатого императора

Федоров Олег

Немного в стороне послышалось поскрипывание снега, под каблуками сапог моих верных казачков. Это явно говорило об их беспокойстве. Действительно становилось уже довольно темно. Я предложил возвращаться. Ещё в подарочном саквояже Чернова лежали копии его работ и красочно выполненная диаграмма “Железо-углерод” с температурными точками, уточнёнными уже в 20 веке.

Во дворце мы ещё немного посидели, разговаривая о проблеме нехватки специалистов металлургов и как срочно эту проблему разрешить. Потом, к явному удовольствию охраны разошлись спать.

Утром, Чернова я уже не застал. Дежурный адъютант доложил, что у него всю ночь горел

свет. И ещё он просил передать мне письмо. Я распечатал не подписанный конверт. В нём была одна фраза.

“Теперь верю”!

Историческая справка

Александр Людвигович Штиглиц Alexander Shtiglits

1814 года рождения

Родился в семье придворного банкира, основателя банкирского дома “Штиглиц и К®”, барона Людвига фон Штиглица и Амалии Анжелики Кристин Готтшалк.

Окончив Дерптский университет, в 1840 году А.Л. Штиглиц поступил на государственную службу в Министерство финансов России, на должность члена Мануфактурного совета. В 1843 году, после смерти отца, как единственный сын, унаследовал все его огромное состояние, а также и дела его банкирского дома, и занял должность придворного банкира. В 1840—1850 гг. успешно реализовал за границей шесть займов на строительство Санкт-Петербурго-Московской (Николаевской) железной дороги. При его участии во время Крымской войны (1853—1856 гг.) были получены значительные внешние займы.

А. Л. Штиглиц способствовал еще дальнейшему процветанию созданного его отцом банкирского дома. Штиглицы оказали большие услуги русскому правительству прежде всего в организации иностранных займов. С 1820 по 1855 г. царское правительство заключило 13 внешних займов на нарицательный капитал в 346 млн. Самые значительные займы (по 50 млн. р.) были заключены при участии А. Л. Штиглица в период Крымской войны, в 1854 и 1855 гг. Они обошлись русскому правительству в 5.5 %. Французское правительство в этот же период времени заключило внутренний заем на 175 млн. р. (700 млн. франков), и он обошелся ему 4.7 %, или на 0.8 % дешевле.

Однако монопольное положение А. Л. Штиглица на Петербургской бирже вызывало не только зависть его соперников, но и недовольство в Министерстве финансов, где у власти в 1858 г. с назначением министром А. М. Княжевича оказались сторонники преобразований и реформ.

Весной 1859 г. была создана по повелению Александра II специальная комиссия для обсуждения мер по усовершенствованию банковской и денежной системы в России под председательством Ю. А. Гагемейстера и товарища министра внутренних дел Н. А. Милютина, активного участника подготовки крестьянской реформы. В комиссию вошли также А. И. Бутовский, М. X. Рейтерн, В. А. Татаринов, Г. П. Небольсин и Е. И. Ламанский. Кроме того, для участия в работе комиссии был приглашен ректор Киевского университета профессор политической экономии Н. X. Бунге.

А. Л. Штиглиц поддерживал самые дружеские отношения с министром финансов М. X. Рейтерном. Вследствие этой “дружбы” А. Л. Штиглиц продал сестре Рейтерна баронессе Ю. X. Нолькен “по чрезвычайно дешевой цене” имение в Курляндской губернии.

Общая сумма, распределённая по завещанию Штиглица между разными лицами и учреждениями, достигала 100 млн. рублей, не считая недвижимость.

Любопытно отметить, что, будучи человеком, вполне независимым, капиталы которого охотно принимались во всех странах, Штиглиц помещал своё огромное состояние почти исключительно в русских фондах и на скептическое замечание одного

финансиста о неосторожности подобного доверия к русским финансам однажды заметил: “Отец мой и я нажили все состояние в России; если она окажется несостоятельной, то и я готов потерять с ней вместе все своё состояние”.

Двадцать первая запись в дневнике ЕИВ Николая второго.

Сегодня я объявил выходной. Нет не в империи, а лично для себя. Подъём не в пять, а в восемь, спокойный, без спешки завтрак, словом всё, как и полагается монарху. Выходной был мне нужен, чтобы набраться сил для большого серьёзного разговора с “придворным банкиром Российских императоров Александром Людвиговичем Штиглицем”.

Придворный банкир, это его прошлый неофициальный титул, сейчас он просто служащий Государственного банка России, но с его миллионами, лучше иметь его в списке друзей, чем врагов. Это первая мысль. Вторая же более прагматичная, заключается в том, что надо ЕГО, Штиглица деньги заставить работать ещё и для интересов государства Российского.

Как любой банкир, Штиглиц продавал товар, который называется деньги, но с некоторой наценкой, которая называется % по кредиту. Блокнот, показал мне, что этих самых денег, у него накопилось много. Связей у него накопилось ещё больше, чем денег. Даже “мой” Рейтерн, по данным блокнота, у него в долгу.

Как его заставить, часть денег, накопленных, кстати, на государственных займах пустить на благо этого самого государства? Сделать это надо так, что бы господин барон не обиделся и не присоединился к блудовскому кружку. Штиглиц 1814 года рождения, у него жизненный опыт ого, против моих 20 лет, это тоже не маловажно. А почему против 20? Если сложить тот и этот, то, пожалуй, поболее будет, это уже преимущество!

Вот уже Володенька докладывает о прибытии моего гостя.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

– Здравствуйте, рад вас видеть в добром здравии ваше величество! Я ведь уже и не ждал приглашения, ведь у вас скоро сватовство, поездка не близкая, небось, каждая минута на учёте.

Старый опытный лис, наверное, знает даже больше меня в этом вопросе? Верно, говорят “Шила в мешке не утаишь”. Ну что ж, это хорошо. Значит, форму ещё не потерял.

– Да, Александр Людвигович, забот и хлопот хватает, но их количество вещь бесконечная.

– Я вас для более интересного разговора пригласил. Сватовство это процесс известный.

– Слушаю вас со всей внимательностью.

– Как вы думаете, почему восемь лет назад, Британцы и иже с ними нам Крымский конфуз устроили?

Вот так господин Штиглиц, такого вопроса вы не ожидали. А ну ка, что вы мне ответите?

Барон на некоторое время задумался, а потом начал отвечать, загибая пальцы.

– Во первых, их больше было.

– Во-вторых, у нападающих всегда есть преимущество внезапности.

– В-третьих, ружья у Британцев лучше наших были. Опять же пароходы у них в наличии, против наших парусников. Одно слово Европа.

Браво, браво господин барон. Даже здесь вы, не позволяете себе быть искренним. Ладно, будем играть по вашим правилам раз вы уж такой осторожный.

– А скажите Александр Людвигович, зачем это Британцам надо было в такую даль свою рать отправлять, да ещё и почти не “солоно хлебавши”, затем мир подписывать? Такие экспедиции дорого стоят.

– Да уж, денег и народу изрядно потратили. Но ведь у них обязательства союзнические были.