Дневник участника Российской антарктической экспедиции, Тамбиев Сергей Борисович

Дневник участника Российской антарктической экспедиции

на обложку

Тамбиев Сергей Борисович

Шрифт:

4 апреля 2003 г., пятница, 9:35, стоим у ст. Мирный. (66о29,67’S; 92o49,39’E). Ветер 115о; скорость 11 м/сек, Т воздуха = — 4,3оС, Т воды –2,1оС. Пасмурно, но облачность высокая, кое-где проглядывает чистое голубое небо и иногда, сквозь тучи даже пробивалось солнышко. Предыдущий шторм, из-за которого мы ушли в океан, разломал весь новообразованный припай и вынес его из залива. Так что стоим почти в чистой воде среди осколков раздробленного льда. Идет легкий снег. С утра, после завтрака, чистили на кухне овощи, наступила наша очередь, а завтра весь день втроем работаем в столовой в качестве официантов и посудомойщиков. Вставать придется почти в 6 утра.

В девять часов утра Дениска с Александром Куцурубой улетели в составе «похоронной команды» на Мирный, а затем на о. Буромского, чтобы похоронить там наших трех полярников. Подготовленные стальные гробы-саркофаги

с телами должны быть подвешены под брюхо вертолета на станции, а затем перенесены на о. Буромского, и установлены там навечно, на специально подготовленных для этого площадках.

Раньше полярников хоронили на той станции, где они погибли. Теперь же всех везут на главную станцию. Сначала это была Молодежная, где ребят хоронили на Граните, а после закрытия Молодежной и передачи статуса главной российской станции Мирному стали везти сюда, на о. Буромского, где уже несколько десятков могил. Этот же остров облюбовали и пингвины Адели, огромная колония которых спокойно уживается по соседству с покойниками. Расположенные рядом другие острова они, почему-то, не так жалуют.

После похорон, для нас останется здесь последнее недоделанное дело: перекачать оставшиеся 500 тонн топлива на станцию. Как они это будут делать в отсутствии припая, ума не приложу! Вертолеты, говорят, свой положенный налет часов тоже израсходовали.

11:45. Ветер усилился и отогнал остатки разбитого припайного льда в океан. Стоим практически в чистой воде, по которой плывет полупрозрачная снежура в виде изгибающихся длинных вытянутых полос серого цвета, мало отличающихся по цвету от морской воды, хотя и более матовых. Там и здесь, внутри этих полос, видны небольшие белые обломки льда. Издалека легко отличить чистые участки воды от покрытых молодым льдом. В ветреную погоду, которая здесь всегда, на чистой воде, кроме волн видна, еще и мелкая рябь, а на воде, покрытой молодой ледяной массой, рябь отсутствует и видны только волны. Впечатление такое, как будто вода покрыта нефтяной пленкой.

После чая прилетели наши бойцы с о. Буромского. Им там крепко досталось. Стальные саркофаги были очень тяжелые, а тащить их пришлось вверх по скалам. Каждый саркофаг тащило 8 человек. После похорон, выпили по русскому обычаю, стрельнули ракетами, и на этом все закончилось. Еще три человека Антарктида навечно оставила у себя. Таким образом счет российских/советских граждан, а также иностранных граждан, работавших на наших станциях, умерших, а чаще погибших, за все время наших антарктических исследований, начиная с середины 50х годов доведен до 85–87 человек. 45 человек захоронено на ст. Мирный,18 человек похоронено на ст. Молодежная, несколько человек, меньше десятка, захоронено на других станциях, а прах остальных, по просьбе родственников был возвращен на родину.

По словам Дениса, после похорон еле успели вылететь, так как сильно задуло с купола. Говорят, горючего осталось на две вертолетные ходки, после чего можно будет уходить. А вот куда пойдём, на ст. Новолазаревская или в Кейптаун, до сих пор не ясно.

5 апреля 2003 г., суббота, 9:30, стоим у ст. Мирный. (66о31,47’S; 92o53,85’E). Ветер 135о; скорость 9,5 м/сек, Т воздуха = — 11оС, Т воды –2оС, Р= 987 НРА. Ясно, солнечно. Стоим в полях новообразованного блинчатого льда. Блины явно «свежие» с загнутыми вверх краями, светло-серые. Сегодня подошла опять наша очередь дежурить, на этот раз, к нам добавился еще и Денис. Встали в 6:15 утра. Пока ребята собирались я решил понаблюдать за рассветом из иллюминатора. Зрелище было красивое. Вся восточная часть горизонта была выкрашена поднимающимся солнцем в пастельные цвета от желтого, до яркого оранжево-красного цвета. На фоне этого неба полосами вытягивались темные облака голубовато-серого цвета. Но самым интересным и необычным явлением оказались миражи.

Глядя из иллюминатора, я обратил внимание на небольшие черные линзы и точки, висящие чуть выше линии горизонта. Сначала я подумал, что это облака, затем, после внимательного рассмотрения этих объектов в бинокль понял, что это не облака, а что-то другое. Объекты двигались вместе с нами, т. е. угловая скорость их перемещения вдоль линии горизонта была равна скорости движения «Федорова». Так и не найдя удовлетворительного объяснения этому явлению (в глубине души я, грешным делом даже подумал уж не пресловутые ли это летающие тарелки), мы ушли на дежурство в столовую, где думать о точках и линзах на горизонте было уже некогда. Объяснение столь необычному явлению пришло только днем. Удивительно черные точки и линзы на горизонте оказались миражами айсбергов, находящихся за горизонтом. Явление это, можно наблюдать в хорошую погоду, вследствие сильной рефракции, т. е. преломлении лучей света при переходе из слоя воздуха одной плотности в другой. Раньше, я полагал, что такое возможно только в местах с жарким климатом, где и сам не раз эти миражи наблюдал, а теперь вот столкнулся с ними в Антарктике, где, как оказалось, миражи тоже не редкость. Изучение в бинокль линии горизонта выявило не только миражи крупных айсбергов, но и торосов и более мелких льдин. Наблюдать все это было ужасно интересно, картина была какая-то нереальная — висящие в небе над горизонтом айсберги, какие-то отдельные куски льда, похожие на грибы

или фантастические космические аппараты, ледяные торосистые поля. Всё это захватывало воображение.

После обеда к нам подошла Инна и попросила отобрать напоследок пробы блинчатого льда и подледной воды, что я и сделал, чуть не отморозив себе руки, т. к. взял тонкие тряпочные перчатки, а вода, все-таки, — 2оС и чтобы заполнить бак, отбирать лед пришлось минут 20 при помощи плоской металлической сетки, обычно используемой морскими химиками для сбора верхней тонкой пленки морской воды. Блинчатый лед мы до сих пор не отбирали, не было удобного случая.

Сразу после чая по радио торжественно объявили, что работы на станции Мирный закончены и судно направляется в море Лазарева для выполнения гидрологических работ. Начали продираться сквозь строй айсбергов безмолвно застывших во всей своей ледяной красе по левому и правому борту. Часть айсбергов вдали, на горизонте были реальными, а другая часть, при ближайшем рассмотрении, оказалась миражами. Наверное, для усиления эффекта расставания, Антарктида решила преподнести нам свой последний подарок. Айсберги и кромка барьера вдоль Мирного были окрашены лучами заходящего солнца в нежнейший розовато-оранжевый цвет, в затененных местах переходящий в голубой. Попрощаться с Антарктидой и полюбоваться на такую красоту на палубу вышли почти все члены экспедиции. Все оживлённо переговаривались друг с другом, фотографировались. И мы решили, пофотографироваться на корме, на фоне этой красоты на цифровую камеру, которую Денис выпросил у гидрооптиков. Впоследствии выяснилось, что материализовать эту красоту не удалось — фотографии получились какими-то темными и невыразительными. Антарктида не захотела расставаться со своими сокровищами. Зато в памяти нашей она осталась во всей своей красе.