Дневник участника Российской антарктической экспедиции
Шрифт:
65. Императорские пингвины пришли к нам на экскурсию
66. А чем это, интересно, люди занимаются?
67. Грех не сфотографироваться рядом с удивительными аборигенами Антарктиды
68. Погрузка самолёта, прилетевшего
10. Идём на Мирный?
22 Марта 2003 г., Суббота. (69о37,24’S, 74o13,17'E). 8:15. Начали движение из припая в море вперед кормой. Температура воздуха –27оС, ветер 245оС, 4 м/сек. Во время стоянки в припае в течение почти 3х суток, проделанный нами канал замерз и образовался новый лед толщиной около 20 см. Все время, пока шли к морю сквозь свой канал, который оказался не таким уж и длинным, всего 500–800 м, нас сопровождало по правому борту, чуть впереди кормы, около десятка императорских пингвинов. Пока двигались вперед чуть не задавили двух аделей, которые решили, зачем-то пересечь наш путь, но в самый последний момент все-таки спохватились и успели выскочить из-под кормы, после чего все мы, кто эту картину наблюдал, вздохнули с облегчением. Маленькие адельки такие симпатяги, не хотелось бы иметь на душе грех их убийства, да еще в самый последний день нашего присутствия вблизи Антарктиды. Адели и императорские пингвины проводили нас до самого конца припая и помахали вслед крылышками. Там же на краю припая, но на удалении от нас, находилась еще пара колоний этих удивительных во всех отношениях созданий, близко познакомившись с которыми, начинаешь по-другому смотреть на окружающий нас животный мир.
Около 9 часов утра вышли в открытую воду, развернулись и взяли курс на СЗ. Идем по «склянке», так называется прозрачный, гладкий и тонкий новообразовавшийся лед, который даже еще и не ломается, а лишь гнется на волне, исходящей от форштевня. Температура воздуха постепенно повышается. В 10:15 было уже около –17оС.
20:30. 67о22,30’ ю.ш., 72о48,90’ в.д. Судно 330о, 14,9 узлов, Твоздуха = -4.3оС, Ветер, 106о, 8 м/сек., облачно, слабый снег, небольшая зыбь. Отошли от Антарктиды чуть более чем на 100 миль, а как потеплело! «Вышли из холодильника», как метко сказал кто-то на палубе.
23 Марта 2003 г., Воскресенье, 10:50 (65о44,49’S, 65o35,46'E). Судно 280о, скорость 14 узлов. Ветер 200о, скорость 15 м/сек, Т воздуха = — 4,2оС, Т воды = -0,8оС. Р = 985 НРА. Снаружи пасмурно, но осадков нет и не холодно. Утром был довольно сильный ветер, штормило и качало, после обеда море несколько успокоилось, качает меньше. До сих пор нас преследуют айсберги. С палубы по обоим бортам всегда можно увидеть на расстоянии 1–2 миль или на горизонте парочку айсбергов. Здесь они уже подверглись волновой и ветровой эрозии, и некоторые из айсбергов имеют весьма причудливые формы. Сегодня, например, по правому борту проплыл «старинный корабль с парусом».
После чая, по просьбе Инны, устроили съемки в ее химической лаборатории с показом судового аналитического оборудования и рассказом что на нем можно делать и что она с его помощью делает в рейсе. Сегодня ночью, Саша Куцуруба впервые в этом рейсе видел южное полярное сияние. Говорит было белого цвета и двигалось по небу. Всплыло в памяти, как мы наблюдали с коллегой по лаборатории Славой Лукашиным южное полярное сияние в Тихом океане, в далёком 1983 г., в 30 рейсе НИС «Дмитрий Менделеев», когда проплывали в антарктических широтах. Тогда оно было зеленого цвета в виде двух или трёх полос на половину неба. Зрелище это мне запомнилось, ведь я увидел тогда полярное сияние впервые в жизни, да ещё и в Южном океане, и с Южным крестом в зените.
24 Марта 2003 г., Понедельник, 10:00 (65о04,54’S, 58o50’E). Судно 98о, скорость 14.3 узлов. Ветер 187о, 7,5 м/сек, Т воздуха = — 6,32оС,
82
Проснувшись утром, первым делом подошел к иллюминатору. Погода за бортом была классная, ясно, почти не качает, но что-то насторожило — ага, положение солнца не то! Солнце располагалось почти прямо по курсу и чуть влево. Так не должно быть, если бы мы шли в Кейптаун. Проверил по компасу и действительно курс ВЮВ! Все ясно, врач с Прогресса умер, и мы повернули на Мирный, для продолжения выполнения задач экспедиции. За завтраком наши подозрения подтвердились. Инна сообщила, что наш пациент умер в 3 часа утра и судно сразу же поменяло курс с Кейптауна на Мирный. До этого он находился несколько дней в коме. Таким образом, досрочное возвращение домой отменяется.
14:20. Только что, сработала пожарная тревога в помещении носового подруливающего устройства. Судя по сообщениям судовой трансляции, тревога была не учебная, а настоящая. По судовому расписанию, в таких случаях, мы все должны находиться на своих местах одетыми по погоде и ждать дальнейших распоряжений, а палубная команда должна произвести разведку и погасить пожар. Через пять-семь минут дали отбой. Оказалось, что там пробило паропровод, и сработала автоматическая сигнализация.
25 Марта 2003 г., Вторник, 9:20 (64о48,30’S, 70o51,0’E). Судно 84о, скорость 14.5 узлов. Ветер 179о, 8,5 м/сек, Т воздуха = — 5,2оС, Т воды = -0,3оС. Р= 983 НРА. Пасмурно, слегка качает, не более 3 баллов. С утра занимался разбором и упаковкой собранных на станциях камней. Предварительно взял у Андрея Попова его радиометр, чтобы замерить радиоактивный фон. Я, конечно, не верю, что мне удалось найти камни с повышенной активностью, но поддался общему ажиотажу и на всякий случай замерил свои камни — лишняя предосторожность никогда не повредит. Результат, как я и предполагал, фоновый. Интересно, кто запустил эту пулю о наличии повышенного радиоактивного фона в антарктических породах? Думаю, когда-то был единичный случай, а затем, как это водится, слухи расползлись среди полярников. Вообще, повышенный радиоактивный фон, в принципе не редкость в породах гранитного ряда, которыми, в основном и сложена Антарктида. Ведь урановые месторождения, как правило, именно в кислых породах и встречаются. Вспомнил свою работу в молодости, связанную с поисками урановых месторождений в Казахстане и в Забайкалье; там тоже были кислые породы гранитного ряда.
Пока паковал камни, рядом крутился Володя Матюшенко — оптик из Архангельска; задавал всякие вопросы. Затем подошел Николай, посмотреть мои камни и сказал, что камни красивые, но недолговечные. Такой же выветрелый гранит, привезенный из прошлых экспедиций, стоял у него дома, а через 1.5–2 года рассыпался без видимых причин. Я вспомнил, что о короткой жизни на столе антарктических камней меня ранее предупреждал и Леонтьич. Может быть, чтобы предохранить камни от разрушения и придания им долговечности, их стоит покрыть каким-то бесцветным лаком или эпоксидной смолой?
Вечером заходила Инна, а затем пришла приболевшая, и скучающая её подруга Ольга Воскобойникова, обидевшаяся на нас за то, что никто ее не навестил, пока она себя плохо чувствовала (вероятно, простудилась). Мы обязали Дениса, который, по словам Ольги, напоминает ей ее сыны, отправится навестить бедную женщину. Инна рассказала, что по ее сведениям мы уже завтра к вечеру должны будем подойти к Мирному. Также, она попросила меня поговорить с Андреем Поповым и выяснить подробности о некоей международной программе Айс (?), о который он ей вчера рассказал и в которой, якобы, можно поучаствовать. Через полчаса, после того как дамы ушли Денис, наигравшись на компьютере, и взяв с собой конфет, в качестве нашего представителя, отправился в женскую каюту. Примерно через час он вернулся, накормленный и напоённый шилом, и с недоеденной половинкой шоколадки в руке. Шоколадку мы с Сашкой доели и решили, что принес он собой в каюту больше, чем унес. Засим, стали смотреть на компьютере, какой-то феминистический фильм с Дженифер Лопез в главной роли — «Хватит» (Enough). Фильм о том, как доведенная до отчаяния мать прошла месячный курс молодого террориста или спецназовца и сознательно замочила в рукопашном бою своего негодяя мужа. Моим ребятам фильм очень не понравился. Саша даже предложил Денису скорее уничтожить этот мерзкий диск, дабы не дать широкой женской общественности в России ознакомиться с его содержимым.