Дневник Васи Пупкина
Шрифт:
– Ага! Быстро! Как же! – протянул класс. – Нас всерьез и не воспринимают. Так и живем без полового воспитания. Вон, один Пупкин в этом деле и понимает. Но практикой делиться не хочет с боевыми товарищами.
– Главное, ребята, – протянул старичок, – это предохранение. Потому что – мало ли что. Любовь, она штука тонкая. Секс – еще более тонкая. У некоторых. Практикантку уговорить – это вам не квадратное уравнение решить. А когда уговорил, надо предохраняться со страшной силой. Потому что могут случиться неприятности. Вон, у меня, – разоткровенничался профессор, – только кандидатом стал, прикрепили к одной дипломнице. Я еще тогда молодой был. Лет сорок. Я к ней прикрепился несколько
Ну, поплыл наш старикан. Собственно, его никто уже и не слушал. Думали, расскажет что-нибудь интересное, а он нудит про всякие анахронизмы. Даже про методику предохранения толком не рассказал, хотя все так надеялись. Толян от скуки даже учебник по математике раскрыл, хотя это с ним бывает раз в год.
Старичок еще немножко погудел, позудел про сексапильное воспитание у молодежи, посетовал на то, что нынешние дипломницы не ценят старческой мудрости и опыта, а потом заявил, что ему еще нашим девушкам лекцию читать – и свалил.
Короче, полная лажа получилась из этой лекции по сексопсихуэтике. А чего я так радовался? А просто мне Толян, пока старикан балаболил, такой анекдот на сексуальную тему рассказал – это что-то. Говорит, приезжает муж из командировки… Ой! Папик шурует по коридору. Не хочу, чтобы он у меня свет увидел. А то пристанет с просьбой Кама-Сутру дать почитать. А мне она самому еще пригодится. Надо же изучать классиков.
28 июня: Свершилось! Наконец-то я перестану глотать пыль в Москве и отправляюсь в летний лагерь. Причем не один, а со всей нашей роковой группой. Собственно, в лагерь таких переростков обычно не берут, но мы пообещали начальнику, что будем устраивать концерты и обязательно победим на смотре лагерной самодеятельности. Тот долго думал, сомневался, но потом взял с нас слово не пить, не курить, не хулиганить иным образом (что он имел в виду – я так и не понял) и разрешил поехать.
Сегодня с ансамблем ходили на медкомиссию для лагеря. Смех один. Зачем она делается – не понятно. Меня особенно этот… как его… нервный патолог развеселил. Такой странный дядька. Дергает плечом, головой и периодически криво улыбается. Он долго и осторожно колотил меня молотком по коленке, добиваясь, чтобы нога дернулась. Но то ли он все время не туда попадал, то ли у меня нервы – как канаты, нога все никак не дергалась. Наконец, патолог подошел поближе и как вдарит в коленку изо всей дури. Нога у меня резко выпрямилась и попала врачу прямо по этим… в смысле, по достоинствам. Тот завыл как раненый удод и заорал: "Вот! Опять! Сколько можно?". Но потом успокоился и меня отпустил с миром, написав на бумажке, что я здоров.
А с Толяном ему не повезло еще больше. Толян же – бандитское дитя улицы и на таком осмотре практически в первый раз. Раньше он все эти осмотры имел в виду далеко и надолго, но начальник лагеря предупредил, что без справки никого в лагерь не пустит. Толян, ничего плохого не подозревая, сел
Толян с испугу начал доставать из разбитого шкафа всякие склянки и совать их под нос доктору. Где-то на пятом пузырьке с надписью "C2H5OH" патолог очнулся, выдрал пробку зубами, опорожнил весь пузырек, посмотрел мутными глазами на Толяна и спросил: – Где я?
– Вы, дяденька, в районной поликлинике, – вежливо ответил Толян, который жутко обрадовался, что доктор все-таки очнулся.
– А что я тут делаю? – слабым голосом спросил доктор. – Я что – заболел?
– Нет, – сказал Толян. – Вы тут доктором работаете. По коленкам детям стучите.
– Господи! Какое счастье! – возвел глаза к небу доктор. – А я еще собирался учителем в школу пойти работать. Как хорошо, что мамочка, царствие ей небесное, меня отговорила!
– Простите, доктор, – напомнил о себе Толян. – А вы мне справочку дадите, что я здоров?
– А у тебя реакция нормальная? – вернулся к своим обязанностям нервный патолог.
– Вполне, – скромно сказал Толян. – Вон, вы от моей реакции даже в шкаф влетели.
– А, – ответил доктор. – Ну тогда – все в порядке. Вот тебе справка, деточка. Иди, милый, и больше сюда никогда не приходи. А то у других деточек не будет доктора.
– Базара нет, – сказал Толян, взял справку и отправился искать нас с Коляном.
А мы в этот момент развлекались и терапевта. Там сидела такая симпатичная молоденькая практикантка – это что-то. Она еще больше нас смущалась. Точнее, это я еще смущался, а вот Коляну все было по-барабану. Зашли мы туда, докторша на нас посмотрела и сказала: – Разденьтесь до пояса.
Колян, недолго думая, снял брюки вместе с трусами. То есть, все нормально, парень разделся до пояса. Впрочем, снизу, а не сверху. Но все формальности были соблюдены. Практикантка в этот момент что-то писала и в нашу сторону не смотрела. Потом положила ручку, обернулась к нам и…
– Это что такое? – визгливым голосом закричала она, тыча пальцем в сторону Колянового… ну… короче, в ту сторону, где должны были быть трусы.
– А вас в медучилище разве не учили – что это такое? Или вы просто двоечница? – ласково поинтересовался Колян.
– Я вам велела раздеться до пояса, – возмутилась докторша. – А вы докуда разделись?
– Именно до пояса я и разделся, – возмутился Колян. – Как просили, так и сделал. И я не понимаю – чего это вы так возмутились. Давайте, быстро делайте осмотр, а то нам еще кучу врачей проходить.
В этот момент распахнулась дверь, в проеме появился улыбающийся Толян, в руках которого была пятилитровая банка с какой-то желтой жидкостью.
– Где тут на анализ сдают? – заорал Толян.
– Что это вы принесли? – совсем озверела докторша.
– Как это – что? – удивился Толян. – На анализ принес. Вас разве в медучилище не учили – что на анализ сдают, или вы просто двоечница?
– Учили меня, учили! – разоралась практикантка. – Я спрашиваю – зачем так много?
– Так Пупкин с Коляном свою дома забыли, вот мне и пришлось за всех отдуваться, – объяснил Толян.