Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
Шрифт:
Мы похоронили сегодня своего маленького кота.
Мир ему!
Он нашел и съел что-то несъедобное и сильно болел.
Людей честных, справедливых, смелых почти не осталось вокруг.
В скорбном хаосе, невежественном и злом.
Сегодня мимо наших окон все движутся какие-то венные колонны.
До встречи! Целую тебя, Дневник!
Люди из семьи Нуры убили нового кота Лины.
Зачем!?!
Вместе сплетничают против нас. Вместе воруют.
И одновременно ненавидят друг друга.
Мама права: жить в мире лжи и раздора — хуже, чем погибнуть от бомбы.
Будур
24
Я написала письмо одной маминой однокласснице из г. Ростова-на-Дону.
Ее зовут Наталья.
Не знаю, хватит ли смелости его отправить. Вообще я очень стесняюсь просить людей о помощи.
Вот оно:
«Это письмо из города Грозного.
Я — Полина, дочь Елены, вашей давней подруги и одноклассницы.
Пишу вам о нашем отчаянном положении.
Дом наш разбит. Бумаги на компенсацию (говорят, за квартиру она положена) не можем оформить — денег нет.
Скитаемся. У мамы был инфаркт. Я сама делаю ей уколы.
Имущество наше почти полностью украдено и уничтожено.
Я была ранена осенью 1999 года на рынке. Маме осколок достали сразу.
У меня были операции.
Гуманитарную помощь мы не получаем, так как не подходим по “категориям” нуждающихся в ней. Справки об инвалидности маме тоже не можем сделать, чтобы оформить пенсию по инвалидности. В войну часть документов пропала. Я закончила 9 классов. У меня всего три отметки "хорошо", остальные — "отлично"! Я продаю на рынке свои старые книжки, но это мало что дает. Со школы едой помогают учителя и директриса.
Самое главное было бы для нас выехать из Грозного с остатками вещей, так как отношение к людям с русскими фамилиями все более жестоко.
Что бы вы нам посоветовали?
Может быть, где-нибудь принимаются на работу люди из Чечни, и им предоставляется комната?
Ответьте нам, пожалуйста.
Грозный, главпочтамт, до востребования».
Вечер.
Подумала и поняла — не отправлю.
Никто не может мне помочь.
Никто.
П.
28 августа 2001 г
Наш новый сосед Джим Мульён (Адам) ежедневно пьет.
Вчера он устроил ночной концерт.
Громко орал (надеясь, что мы струсим), о том, что мы — русские твари и нас давно пора зарезать, а он — умеет! Явно присутствовало желание нахамить, испугать. Кричал, что мы б… Имелись в виду сплетни об Аладдине и Джинне, распространенные, скорее всего, Азой и ее подругой, известной всему району, — Линой.
Аладдин и Джинн… Редкие, лишенные пошлости люди.
Они никогда не подали бы им своей руки.
По стечению обстоятельств, родные Джинна, когда были беженцами, были соседями этим же Борзовым. Ежедневно угощали их молоком. Расстались друзьями!
И теперь их отношения полностью не прерваны…
Как же можно так?! Вот бы они послушали это!
Понятно: захотелось остатки вещей получить.
Пропить и проесть.
И при этом не искать долго и далеко…
Шкаф старинный 1924 года, два коврика — все даром.
Это нормально!
Сосед кричал в ночи. Затем он устраивал актерскую паузу, с полной тишиной. Прислушивался, как мы?
Мы записали его голос на дедушкин «диктофон»…
Джим Мульён был в сильном опьянении, но он не поднимался, не стучал в нашу дверь.
Он брал на «понт».
Утром мы пошли к его маме и к его братьям.
Поклялись, что кроме одной пары носок, одного старого свитера и коричневого халата с отрезанными рукавами (видимо, на тряпки), мы никогда, ни у кого ничего не брали.
Да! Мы пользовались подушкой и одеялами, но оставили их в том месте, где жили и где спали. Домой «грязь» к себе не занесли!
Одежду, что нам «подарили» умышленно Аза и Лина, мы оставили в том доме, где временно жили. Повесили за хозяйский шкаф! Продукты — брали. Много. Питались! Но никогда не забирали все! Оставляли для других голодных людей.
Не знаем, для настоящих хозяев или для посторонних, чужих скитальцев?!?…
Когда доведенный до изнеможения человек берет еду — это грех?
Где такое сказано?
Кто мы по крови?
По фамилии многие принимают нас за русских людей?!
Но разве это можно правильно рассчитать?!
Мать моей мамы по своему отцу — армянка.
Отец моей мамы — донской казак.
Мать моего отца — польская еврейка.
Отец моего отца — чеченец.
В родословной мамы по линии ее отца были татары, грузины, осетины, армяне, украинцы, черкесы…
В родословной моего отца, по линии его матери — французы испанцы, поляки, чеченцы…
Кто по каплям вычислит состав моей крови?
Я вольна в выборе взглядов и веры! Я — дитя Мира.
Мне очень нравится — «Зороастризм».
Я читала «Видевдат».
Я знакома с Библией, Торой.
Считаю: среди переводов Корана на русский язык вариант Крачковского лучший! Он лаконичен, понятен. Без излишеств! Права моя прабабушка (мамина мама). Она часто повторяла: «Мы — кавказский народ!»; «Мы — люди Мира!»
Имелась в виду многонациональность предков каждого члена нашей семьи!
Разве не о свободе выбора веры и обычаев сказано в Конституции?
Или законы существуют только на бумаге?
Знаю: религия во все века — помощник власти.
В случае фанатизма — она вредна…
Но любая религиозная конфессия — свод нравственных законов.
И ни одна из них не хуже и не лучше другой!
Считаю, естественно такое положение: каждый человек выбирает то, что ему по душе.
И может изучать все, если желает, даже оставаясь атеистом. Мы с мамой сказали в семье бунтаря соседа, что делать им гадости не хотим.
Но сделаем вид, что идем в милицию.
Попугаем мужа Золины, а вы, как родственники, угомоните своего парня…
Своим знакомым и в моей школе мы обязательно сообщим об угрозах.
Они в виде ночной речи записаны на «диктофоне».
Хотите? Дадим послушать. Пожалуйста!
Хранить запись будем не дома, а в сейфе, в учреждении.
Если с нами случится беда — будет отвечать ваш человек! Ваша семья…
Таким образом, с сегодняшнего дня вам придется нас охранять!
Мать и сестра сразу побежали к своему «родненькому» со скандалом.