Дневник Жеребцовой Полины
Шрифт:
Ты не тащила его на рынок. Он не покупал тебе одежду, косметику, обувь. Ты ничего не требовала. Это «чудо» далеко не ангел!
24 августа, на рынке опять убили двух российских солдат. Это случилось на бульваре.
На моих часах было16:10.
Воздух наполнился криком, и словно стая ворон взлетела в воздух.
Убитые на вид — хрупкие подростки. Минуту назад они
— Что это?
Сказали, что название фруктов слышали, но никогда не ели, так как жили на Севере. Они купили килограмм персиков, и пошли навстречу своей Смерти. Их смерть — смуглый мужчина в белой одежде — подошел к ним вплотную. Раздались выстрелы.
Одновременно с ними на рынке было много русских военных. После первых выстрелов они сгруппировались и побежали от проспекта Победы, стреляя из автоматов! Они испуганно озирались на верхние этажи разрушенных зданий. Военные не поняли, откуда прозвучали выстрелы, и что случилось.
Продавцы товаров бежали. Боялись случайной автоматной очереди или снаряда с ближайшего военного поста.
Один мертвый солдат упал головой в ящик с рыбными консервами.
Я была сравнительно недалеко и все видела. Эти консервы, женщина-чеченка взяла под реализацию, в долг. Потому бросить их продавец не могла.
И вот она страшно визжит, несчастного убитого с простреленной головой отпихивает ногами, а свой коробок с килькой тянет к себе.
Я быстро собрала наш товар.
Вовремя!
Приехали другие российские военные. Стали ругаться матом и стрелять автоматными очередями (спасибо, в воздух), разгонять людей. У них тряслись руки от ненависти и от бессилья.
Российские военные хрипели со слезами на глазах:
— Они же только приехали! Позавчера! Необстрелянные! Мы не отвечаем за себя! Мы не отвечаем за тех из вас, кто медленно шевелится! Уходите! Прочь! Мы будем стрелять!
Мы видели: женщины из первого ряда, что были ближе к ним, бросили сметану в ведрах. Бежали. Воришки-подростки ее хватанули.
Некоторые военные забирали со столов сыры, соленья, сигареты, выпивку... и, наконец, забрали своих убитых.
Хозяйка персиков плакала. Говорила:
– Если кто хочет, то в русских наемников надо стрелять! Тех, кто к нам зарабатывать приехал на нашей крови! А не в детей, которых родители выкупить не смогли!
Будур.
6 сентября 2000
Дороги перекрыли. Ждут нападения
Мы шли пешком. Движение транспорта запрещено.
Только начали торговать — с постов обстреляли Центральный рынок. Мы убежали чужими дворами. Не знаю, повезло ли остальным?
Вчера продавщицу беляшей выпившие чеченцы у рынка заманили в автобус. Заперли. Пытались изнасиловать. От войны и у них «крыша» поехала!
Наша новая соседка на рынке второй день не может попасть к себе домой. Полное отсутствие транспорта. Мы предложили ей переночевать в нашей берлоге с крысами. Другая женщина позвала «бездомную» к себе. Она живет ближе к рынку. Выбор пал не на нас.
У сыновей Тани, русской вдовы, российские военные вчера на блокпосту отобрали сумку с продуктами, а сыновей избили.
Ветер носит слухи, что в город заслали смертников.
Все погибнут? Кто останется?
Царевна Будур.
8 сентября 2000
Видела маму Нади. Она сказала, что Кусум дала им деньги, очень много.
Значит, душа ее не очерствела после потери сына. Мотивы этого поступка Кусум я предположила правильно!
С Надей нас ссорят клеветой, грязными наговорами и сплетнями в мой адрес. Даже деньгами! Упорно не хотят, чтобы мы общались. Ее маме наговорили гадостей. Она верит и не верит. Сомнение — лучше, чем ничего.
9 сентября 2000
Вечером, когда мы уже собирались уходить с рынка, по торговым рядам выстрелил снайпер.
Он едва не убил женщину-чеченку. Она торговала. Пуля вошла в шею. Женщина осталась жива. Ее увезли в больницу.
Экономим. Ходим пешком. Наш попутчик — тетя Тоня. Она торгует книгами. Возит товар сама. Но в своей квартире не живет. Опасно! Живет у подруги-чеченки. Больше русских людей в наших рядах нет!
Русских жителей вообще в городе не видно. Все «очеченились» внешне. Боятся.
Кто-то, возможно, нашел жилье и работу, став беженцем. Другие «осели» у своих родных. Возвращаться не хотят.
Будур.
10 сентября 2000
Сегодня с утра идет дождь.
Уже 8:10, а мы еще дома!
Слышала от людей, что местные бандиты убили русскую старушку за пенсию, в нижних домах. Они зарубили ее топором.