Дневник. 1917–1923
Шрифт:
Вечер[ом] P.S. Жара стоит неимоверная.
11 [июля], пятница
Утром приезжала Соф[ья] Витнер. Завтракала с нами. Работал. До 7-ми. Завтра, верно, кончу картину. Жара. Безболезненный понос. Вечером в 9 на панихиду – годовщина смерти баронессы Ст[уарт]. Тоска. Слух: в Бологом 10 тысяч восставших крестьян под нач[алом] генер[ала]
12 [июля], суббота
1349
Полковника лейб-гвардии Семеновского полка Павла Ивановича Назимова (1868–1933), командовавшего при Временном правительстве всеми запасными частями Петрограда, действительно удалось мобилизовать несколько тысяч крестьян для борьбы с большевиками, однако серьезного сопротивления Красной армии эти силы оказать не смогли. П.И. Назимов эмигрировал, умер в Гданьске. НМ. Т. 5. С. 29.
Сегодня в 2 ч[аса] кончил картину. Недоволен ею. Жара. Спал на диване. После обеда с Анютой вышел: я – к Павловым снести мой этюд, служивший мне для картины. Анюта – к Алябьевой, безнадежно больной менингитом. У Павловых сидел дов[ольно] долго и пил чай. Дома у нас была К. Ольхина и сестра Pignatelli все пошли удить рыбу на Лоцманский остров. Я пел Корсакова и Акименко. Вечером до часу с половиной сидел на балконе при восход[ящей] желтой луне. Говорили с Pignatelli, курили папиросы и ели сахар почти голые я с Димой.
13 [июля], воскресенье
Не работал. После раннего обеда вышел, чтобы идти на Вас[ильевский] к Добуж[инским], но Анюта меня отговорила, и я пошел навестить Венгеровых, у кот[орых] сидел часа полтора. Часов в восемь вернулась Анюта от Мазуровых, очень расстр[оенная] и плак[ала] немного: Над[ежда] Ник[олаевна] безнадежна.
Два доктора приговорили ее к смерти. Стало очень грустно. Около 10-ти спустили к Pignatelli приготовленные пирожные с зем[ляникой] и зав[арным] кремом на общие средства. Часть общ[ая] – внесли по 50 рублей, другая – наиграли денег
1350
В рукописи ошибочно – кинкин.
1351
Пиры (англ.).
Была Женя, меня расстроила. Плакала.
14 [июля], понед[ельник]
Был в Эрмитаже, видел всех друзей. Смотрел миниатюры собр[ания] Фаберже. И спасенные из разных мест картины, не первоклассные. Домой пешком. Вечером у нас Христина с девочкой, Клочанова с бароном и смазливым тенором Соколовым. И Элькан, успевший побывать в тюрьме на Гороховой одни сутки. Рассказывал про это свое переживание.
15 [июля], вторник
Т[ак] к[ак] вчера заходил во мое отсутствие А.А. Кан и просил меня зайти к ним, я после часа пошел к ним; у них пообедал. К половине 4-го был у Ландау; там high tea [1352] c гречневой кашей нарочно для меня. Было мило; но омрачено известием приехавшей Анюты, что Алябьева в 10 ч[асов] утра умерла. После обеда мы все пошли на панихиду. Эта смерть – самая грустная в этом году. Н[адежда] Н[иколаевна] лежит в гробу с неизъяснимо прекрасным выражением лица – выражением сладостно-нежным и покорным. Ужасная ее судьба. Мне было очень тягостно на душе. Домой пришел, гроза и дождь. Пришел Элькан, восхищался новой картиной.
1352
Ранний ужин с чаем (англ.).
Конец ознакомительного фрагмента.