Дневник. Обратная сторона победы
Шрифт:
— Сев, у меня к тебе еще одна просьба, помоги целителям с Артуром.
— А что, у нас такие бездарные целители, что не справятся с банальным укусом?
— Никто не знает, что за яд у Нагайны.
— Альбус, — я с силой провел рукой по волосам. — Я вообще сомневаюсь, что у Нагайны есть яд. Это анаконда! То, что она является крестражем, может добавлять ей какие-то свойства, но это можно выяснить, только наблюдая за Артуром.
— Том мог поэкспериментировать над ней.
— Вряд ли. Нагайна — единственное живое существо в этом мире, которое вызывает у Лорда
— Он сделал её вместилищем своей души.
— И что? Этим он только подчеркнул ее значимость для себя самого.
— Сев…
— Ладно, я зайду в Мунго и посмотрю, что можно сделать. Ты доволен?
— Когда ты начнешь заниматься с Гарри?
— А, я понял. Ты уже не можешь выпороть меня и поэтому решил загрузить бессмысленной бесполезной работой? Я начну заниматься с Поттером после каникул.
— А…
— А к Артуру я зайду после Рождества, когда все побочные эффекты укуса будут выявлены.
— Я хочу, чтобы ты сам сообщил Гарри о предстоящих занятиях.
— А не слишком ли ты многого хочешь?
— Не слишком.
— Хорошо, я обрадую Поттера. Сделаю ему рождественский подарок, так сказать, — не удержавшись, я хихикнул.
— Чем займешься сейчас?
— Сейчас я вместе с Люциусом отправляюсь к Аберфорду. Мы договорились праздновать Рождество у него.
— Что, прямо сейчас отмечать начнете? — язвительно спросил крестный.
— Прямо сейчас мы будем искать палочку Люциуса на феноменальном заднем дворе «Кабаньей головы». А то он мне уже мозг вынес своим нытьем, что никак не может без нее обойтись, — я поднялся из кресла и, не оглядываясь на крестного, вышел из кабинета.
Феноменальность заднего двора Аберфорда заключалась в том, что там росла крапива. Нет, само по себе это явление не редкость, но не в конце же декабря!
Аберфорд, кстати, совершенно не помнил, как вырастил это чудо. То ли вдохновение нашло, то ли перебрал тогда, но факт остается фактом. Заросли крапивы совершенно не боялись холодов и приятно радовали глаз свежей зеленью на фоне белого снега. Не было этого чуда только на небольшом пяточке, куда свалился Малфой. А вот вокруг… И эта проклятая палочка, скорее всего, именно в крапиву завалилась. Так думали мы, стоя с Люциусом на заднем дворе «Кабаньей головы».
— Ну, и что будем делать? — хмуро спросил я после очередной неудачной попытки магией избавиться от этой гадости. — Почему не действует Акцио?
– Из-за навершия, - неохотно произнес Малфой. – На нем стоят специальные чары.
– И что теперь? Сжечь эту мерлинову крапиву, что ли?
— Я тебе сожгу! Там же палочка где-то. Если крапива сгорит, то и палочке достанется.
— И что делать?
— Дергать руками. Как это действие называется?
— Прополка. Это действие называется прополка. Может, Спраут позовем? — я надеюсь, в моем голосе не было жалобных ноток.
— Не уверен, что мадам Спраут будет помогать Пожирателю выдергивать крапиву, чтобы этот самый Пожиратель нашел свою
Я согласно кивнул. Постояв еще пару минут, мы переглянулись и принялись за работу. Крапива была на редкость колючая, и очень скоро наши руки покрылись волдырями. И это учитывая то, что мы были в печатках.
Гулко матерясь, мы ползали по заднему двору кабака Аберфорда, но проклятая палочка все никак не находилась.
Руки болели и чесались. Сделав небольшой перерыв, я стащил перчатки. Мои ладони представляли собой жуткое зрелище. Воспалившаяся кожа, покрытая волдырями, напоминающими ожоги. Люциус тем временем рассматривал свои руки. Затем он задумчиво произнес:
— Я понял. Это не крапива. Это какое-то новейшее оружие массового поражения.
Я только кивнул. Самое странное заключалось в том, что моя лоза совершенно не собиралась меня лечить. Видимо, решила, что ожоги крапивы, даже такой странной, имеют лечебный эффект, и решила не вмешиваться, дабы ничего не испортить. Не знаю, какой во всем этом действии был лечебный эффект, а вот воспитательный присутствовал точно. По крайней мере, я запомнил раз и навсегда, что нельзя в пьяном виде доставать палочку и размахивать ею возле открытого окна.
Посидев прямо на снегу, мы снова принялись за свою работу. Когда последний куст крапивы упал к своим изничтоженным собратьям, я встал и уставился на Малфоя.
— Ну? И где палочка?
— Я не знаю, — в голосе Люциуса звучало явное непонимание.
Я шагнул к нему. И намерения были у меня не самые дружелюбные.
— Парни, а что это вы тут делаете? — появившийся Аберфорд спас Малфоя от мучительный смерти. Выглядел старик полностью охреневшим.
— Да вот, решили помочь тебе от сорняков избавиться, — сквозь зубы процедил я.
— А… Вон оно что. Спасибо, конечно, — Аберфорд усмехнулся. — Пойдемте уже в дом, виски скоро замерзнет, а индейка остынет. Кстати, Люциус, это не твое? — и он протянул палочку, украшенную на конце рукоятки головой змеи.
— И где ты ее нашел? — я сунул покалеченные руки в карманы мантии, впервые порадовавшись, что не снял ее, как это делаю обычно, оказываясь за пределами школы.
— На подоконнике лежала. В той комнате, откуда Малфой из окна навернулся, — хихикая, проговорил Дамблдор.
Слов у меня не было, поэтому я только махнул рукой и вошел в трактир.
Это было самое спокойное Рождество из всех, что я помню. Просто трое мужчин, съев индейку, спокойно напивались за дружеским разговором.
На следующее утро я отправился в больницу Святого Мунго. Найдя целителя Сметвика, я принялся выяснять, что происходит с Артуром Уизли.
— Понимаете, мистер…
— Фолт, — хмуро произнес я. Болела голова, виски у Аба был не очень. Ладони зудели. Целебные крапивные ожоги не хотели быстро исчезать. А предстоящий визит к Блеку, дабы вручить Поттеру подарок в виде индивидуальных занятий окклюменцией не добавлял мне радости и благожелательности.