Дневник
Шрифт:
И воздух проникает в окошко, которое имеется в каморке.
Они надеются, прикопив денег, вернуться в Шитри, но к пятидесяти годам они умрут.
9 июня.Люблю читать лишь те книги, которые принадлежат мне: например, книгу жизни.
10 июня.Красивая застенчивая женщина спасается тем, что держится так, будто она башня без окон и дверей.
* Как мало книг ни пишешь, люди твердят, что не могут все осилить.
12 июня.Книге
14 июня.Опера. Идет «Валькирия». Скука, картон, бессмыслица бенгальских огней: 14 июля в нашем Шомо. Ни одной минуты эмоций, подлинной красоты. Разве что меня позабавила скачка во время грозы, вроде катания с американских гор. Вот бы еще несколько таких сцен.
Что могу сказать я о произведении, которое не тронуло чувствительного человека тридцати восьми лет от роду! Стоит ли труда всю свою жизнь искать подлинные впечатления, стремиться выражать человеческие чувства точными словами, обладать вкусом к правде, если поэтический хлам может быть тоже красивым! Но что красиво нелепейшей красотой, так это само здание Оперы. Нечто официальное, правительственное, нечто вроде огромного кафе, где устраивают свои свидания бриллианты и декольте, а также глухие, пытающиеся доказать, что они слышат.
16 июня. …Кончится тем, что я не смогу обходиться без Парижа. Скоро начну бояться тоски одиночества. После дня пусть не работы, но усердного корпения за письменным столом — ежевечерние прогулки по бульварам. Свет фонарей, женщины, толпа — все это кажется мне вознаграждением за труд.
* Сохранять верность на нашей грешной земле — это еще куда ни шло. Но умереть, предстать перед господом богом, так и не изменив своей жене, — какое унижение!
* Губернатора какого-нибудь острова вроде Мартиники будит колебание почвы, он протирает глаза, пугается. К нему прибегают сообщить, что началось землетрясение и что целый квартал города погребен под развалинами.
— Ох! — облегченно вздыхает он. — Слава богу, вы меня успокоили. А я-то думал, что у меня началось головокружение.
* Нескромное молчание.
23 июня.Важный вид врача, его безапелляционный диагноз, когда он уверен, что у больного нет ничего серьезного.
* Театр. «Планом» я называю естественное развитие характеров.
* Для того чтобы ясно видеть, следует сначала очистить взор от засоряющего глаза рококо во всех его проявлениях.
* Для нашей маленькой деревушки я берегу все то, чего не отдал огромному Парижу.
* С помощью фонаря я нашел человека: себя самого. И разглядываю его.
24 июня.Ему необходимо хорошо одеваться, а он может покупать ботинки только по четыре франка пятьдесят сантимов за пару и соломенные шляпы отвратительной белизны.
Даже галстук он старается не завязывать туго, чтобы он не износился раньше времени.
* Фантек не хочет жениться, боится, что ему попадется
* Когда я думаю о всех тех книгах, которые мне осталось прочесть, я считаю себя счастливцем.
25 июня.Писатель должен сам создать себе свой язык, а не пользоваться языком соседа. Надо, чтобы твой стиль рос у тебя на глазах.
30 июня.Вилли: его стакан невелик, но пьет он из чужого стакана.
2 июля.Как сделать так, чтобы не все награждались орденами? И найдется ли хоть один человек, который посмел бы признаться: «А я не знаком ни с одним министром»?
10 июля.Не принимать плохого настроения за хороший вкус.
* Такие низенькие деревца, что листья могут нежно касаться собственной тени, лежащей на земле.
11 июля.Уже давным-давно я решил больше не стыдиться своего тщеславия, даже не пытаться вести с ним борьбу. Оно забавляет меня больше всех прочих моих недостатков.
15 июля.Сердце. Ну и наговорили о нем! Ну и наговорили, напутали. Приходится начинать все сызнова. Так часто преувеличивали, что оно стало каким-то пустяком.
18 июля.Сотворение мира продолжается.
21 июля.Я хорошо изучил свою лень. Я мог бы написать о ней целый трактат, если бы это не потребовало труда и времени.
22 июля. — Тщеславие, — говорит Тристан, — это кожная болезнь, а не органический недуг; человек почешется с удовольствием, и все пройдет.
— Совершенно справедливо, — отвечаю я. — В тщеславии художника есть какая-то прелесть, при том условии, конечно, что оно искренне, и нам следует любить тщеславие, которое выдает художника на каждом шагу.
23 июля.Гусь. Шагает по мокрой земле, и на ней остаются отпечатки кленового листа.
* Страус находится на равном расстоянии от своего клюва и своего хвоста.
* Если бы я имел успех, если бы я зарабатывал деньги, если бы за мной бегали женщины, — разыгрывал бы я тогда человека пресыщенного? Увы, я не элегантен. Будем любить жизнь вопреки всему. Будем выше этого. Не придирайтесь! Жизнь прекрасна.
* Животные. Выйдя из Ноева ковчега, они все переругались.
24 июля. — Дюма-отец, — говорит Капюс, — писал в том легком жанре, который отвечал вкусам его времени. Должен же и сейчас существовать такой жанр, который понравился бы нашим современным читателям. Весь вопрос в том, чтобы его найти.
* Булонский лес. Вечер, фиакры, люди, которые только об одном и думают.
Луна — прелестнейшая поэтесса, и если бы она потухла, нашим чувствам был бы нанесен смертельный удар, пришлось бы нам надеть траур. Снизился бы уровень поэзии.